Видимо, слова, которые он прокричал во всю мощь старческих связок, имели вполне определенный смысл. Работорговец зычным голосом ответил, и толпа ахнула, переведя взгляд с купца на рабыню. Тот сорвал накидку с плеча Анны, и толпа ахнула снова — красавица была заклеймена. Однако старикашка, видимо, не сильно огорчился. Прежде чем другие покупатели опомнились, он отсчитал золотые монеты, прибавил сверху, чтобы купец не вздумал продолжить торг, и потащил Анну за собой.
Взгляд ее упал на другую толпу, из которой раздавался детский плач. Луи! И она рванулась в ту сторону. Чернокожий слуга, который шел за ними, с силой швырнул ее обратно. Тогда она упала на колени и ухватилась за халат своего господина.
— Там мой сын! — закричала она. — Позвольте мне пойти туда, пожалуйста, купите его, он маленький, но очень красивый, он вам понравится, я умоляю, я не буду жить без него, я себя убью и ваши деньги пропадут, пожалуйста, пойдемте туда, я покажу его, только пойдемте скорее, он там, я знаю, купите его, и я все для вас сделаю, я не могу без него жить, ну пожалуйста, молю вас!!!
Она дергала его за полы халата, хватала старикашку за ноги и целовала его сапоги, и все это время кричала сквозь рыдания. Слуга пытался оттащить ее, но не мог — Анна билась в истерике.
— Пойдем, — сказал старикашка по-французски, и от неожиданности Анна замолчала. Она встала и на дрожащих ногах пошла за ним.
Сына она увидела сразу, его тоже вытолкнули в первый ряд, и уже несколько покупателей одновременно осматривали и ощупывали малыша. Он стоял сжавшись, но молчал, тогда как другие ревели вовсю, кроме самых старших, почти подростков. Анна показала на Луи, и ее хозяин бесцеремонно раздвинул толпу, осмотрел ребенка с головы до ног и о чем-то быстро заговорил с продавцом. Через пару минут он вернулся к Анне и сказал:
— Торги будут завтра. Я постараюсь купить его. Малыш может на многое сгодиться, если его выучить.
Анна чуть было опять не рухнула к ногам хозяина, так ее испугали его намеки, но тот уже уходил, и слуга потащил Анну за ним.
Хозяина звали Юсуф аль-Хакам ибн-Мансур, и он оказался вовсе не так ужасен и противен, как ожидала Анна. Под старость он пристрастился к гашишу, и от новой рабыни ему нужны были только ее красота, ибо подобная искусительница не раз являлась ему в дурманных виденьях, и ум, чтобы вести беседы. На большее он, видимо, уже не был способен, и Анна возблагодарила Господа за это.
Хозяин сдержал слово и выкупил Луи-Гийома, хотя это обошлось ему в приличные деньги. Анна пообещала себе, что за это будет верно служить ему, пока не сбежит. В побеге она не сомневалась. Во-первых, Юсуф-бей был немолод, и Анне вовсе не хотелось быть проданной еще раз, во-вторых, ее ужасала участь сына. Хозяин намеревался в самом скором времени отдать Луи на обучение, о котором Анна даже думать боялась. Нет, нет, бежать было совершенно необходимо! Но пока она подавала хозяину кофе, услаждала его беседами, щеголяла по дому в самых лучших арабских нарядах и даже понемногу изучала арабский язык. Видеться с сыном ей разрешалось два раза в месяц и ненадолго. Луи стал более замкнут и как-то повзрослел, хотя как может повзрослеть двухлетний ребенок? Однажды Анна заметила, что он охотнее говорит по-арабски, чем по-французски, и испугалась, что из него сделают «воина ислама» быстрее, чем она приведет в исполнение свои планы. Тем более, что пока они оставались только мечтами.
