Отправляясь в Лондон, миледи не учла одного обстоятельства: Атос не перестал думать о ней, выйдя из гостиницы. Следовательно, три других мушкетера тоже оказались посвящены в ее планы и преисполнились решимости помешать ей. И они были правы в своем стремлении, ибо помешать убийце — благое дело. Если бы Анна не была объектом их охоты, она признала бы это.
Итак, в тот момент, когда она в ярости металась по каюте, четыре друга обсуждали «семейное дело».
Как известно, тайна, о которой знают хотя бы два человека, перестает быть тайной. О намерении кардинала избавиться от герцога Бекингэма должны были узнать герцогиня де Шеврез, Анна Австрийская, а потом и сам герцог. О том, что леди Винтер едет в Англию с коварными целями, собирались сообщить ее деверю, даже не подозревая, насколько удачен их выбор.
— Так вот о чем нужно написать, — начал д'Артаньян. — «Милорд, Ваша невестка — преступница, она пыталась подослать к вам убийц, чтобы унаследовать ваше состояние. Но она не имела права выйти замуж за Вашего брата, так как уже была замужем во Франции и…»
Д'Артаньян запнулся, точно подыскивая подходящие слова, и взглянул на Атоса.
— «…и сбежала от мужа», — вставил Атос.
— «…кроме того, она заклеймена», — продолжил д'Артаньян.
— Да не может быть! — вскричал Портос. — Она пыталась подослать убийц к своему деверю?
— Да.
— Она уже была замужем? — переспросил Арамис.
— Да.
— И муж обнаружил, что на плече у нее клеймо в виде лилии? — спросил Портос.
— Да. Он знал об этом.
Эти три «да» были произнесены Атосом, и каждое звучало мрачнее предыдущего.
— А кто видел у нее это клеймо? — осведомился Арамис.
— Д'Артаньян и я… или, вернее, соблюдая хронологический порядок, я и д'Артаньян, — ответил Атос.
— А муж этого ужасного создания жив еще? — спросил Арамис.
— Он еще жив.
— Вы в этом уверены?
— Да, уверен.
На миг воцарилось напряженное молчание, во время которого каждый из друзей находился под тем впечатлением, какое произвело на него все сказанное.
— На этот раз, — заговорил первым Атос, — д'Артаньян дал нам прекрасный набросок, именно со всего этого и следует начать наше письмо.
— Черт возьми, вы правы, Атос! — сказал Арамис. — Сочинить такое письмо — задача очень щекотливая. Сам господин канцлер затруднился бы составить столь многозначительное послание, хотя господин канцлер очень мило сочиняет протоколы. Ну, ничего! Помолчите, я буду писать.
