Вечером миледи приказала ввести к ней д'Артаньяна, как только он придет. Но он не пришел. Зато пришел Рошфор, и Анна так обрадовалась дорогому гостю, что забыла о всех неприятностях. Они провели замечательный вечер.
На следующий день миледи настоятельно велела провести гасконца немедленно, как только он появится. Разговор с Рошфором навел ее на интересные мысли, и ей нужна была информация. Но и сегодня она ждала напрасно.
На третий день она решила написать ему записку с приглашением. Чтобы усыпить бдительность гасконца, Анна упомянула и лорда Винтера, который тоже, якобы, хотел видеть его.
Вечером, ровно в девять, д'Артаньян был в особняке на Королевской площади.
— Просите, — сказала миледи коротко, и, когда молодой человек прошел в гостиную, добавила: — Меня ни для кого нет дома. Слышите, ни для кого!
Лакей с поклоном вышел.
Вообще, Анна чувствовала себя не лучшим образом. Вопреки ожиданиям, или как раз в соответствии с ними, эта интрижка не доставляла ей особого удовольствия. Притворялась она достаточно успешно, но чувствовала себя как на тяжелом задании. Временами Анна проклинала свое воспитание и романтические бредни, которыми была забита ее голова.
«Если бы не помощь моего любезного друга, — думала она, краем уха выслушивая бредни д'Артаньяна и милостиво отвечая, — сейчас я чувствовала бы себя еще хуже. Главное только не влюбиться в Рошфора, как в свое время в Бекингэма, и все будет просто замечательно».
Взгляд д'Артаньяна сказал ей, что она выглядит не так, как должна бы. Мельком глянув в зеркало, миледи увидела бледное лицо и лихорадочно блестевшие глаза, что отнюдь не могло считаться признаками красоты. Причем это было заметно даже в полумраке гостиной.
Тем не менее гасконец продолжал осыпать ее комплиментами. Анна, сделав над собой известное усилие, приветливо улыбнулась ему и завязала непринужденный разговор. Верно говорят, что улыбка поднимает настроение: через короткое время она почувствовала себя просто замечательно и полностью завладела вниманием гостя. Их разговор скользил по верхушкам событий, никуда не углубляясь, но после беседы с Рошфором малейший намек говорил ей о многом. В конце концов она решилась спросить и про галантерейщицу, похищение которой ей приписала Кэтти. Беззаботным тоном она спросила д'Артаньяна, есть ли у него любовница.
— Ах! — отвечал молодой человек самым нежным тоном, на какой только был способен. — Можете ли вы быть настолько жестоки, чтобы предлагать мне подобные вопросы? Ведь с тех пор, как я увидел вас, я дышу только вами и вздыхаю о вас одной!
