На третий день она написала еще одну записку де Варду и решила для себя, что это будет последняя. Его молчание начинало походить на оскорбление, и она велела Кэтти передать на словах, что граф должен прийти сегодня вечером, если не хочет поссориться с ней всерьез.
Днем Кэтти принесла ответ, который отчасти успокоил Анну. Теперь она была уверена в своей победе, но отчего-то это ее не радовало. Миледи приписала свои чувства тлетворному влиянию прошлого: следовало избавляться от привычки заводить романы только по любви. Она собралась с духом и приготовилась доказать себе, что изменилась.
Вечером пришел гасконец. Положительно, Анна не была готова принимать двух воздыхателей подряд, тем более, что общение с д'Артаньяном требовало ума и осмотрительности. К десяти часам вечера опасение, что де Вард может прийти и застать у нее в гостиной другого мужчину, стало навязчивой идеей.
Она позволила своему волнению проявиться, надеясь, что гость поймет без слов. Она поминутно смотрела на часы, вставала, снова садилась и постоянно ласково улыбалась, страстно желая, чтобы он провалился в подвал ее дома прямо сквозь пол и переломал себе там все кости.
Наконец недогадливый визитер стал прощаться. Миледи в порыве благодарности сжала его руку и пообещала себе в следующий раз принять гостя лучше.
Наступал решающий момент. Анна была почти уверена в своих силах, и по-настоящему ее беспокоило только одно — захочет ли де Вард находиться в полной темноте… ведь следовало скрывать клеймо. С Бекингэмом ей повезло.
Чтобы поддержать свою решимость, Анна при вечернем туалете без конца заставляла Кэтти повторять подробности своего свидания с графом, расспрашивала обо всех его жестах, о выражении лица, об интонациях голоса. И тем не менее слова камеристки доносились до нее как сквозь туман. Потом она велела погасить свет и отослала девушку, приказав привести к ней де Варда, как только он придет.
Почти сразу же за дверью спальни послышался шум.
— Что это? — спросила миледи.
— Это я, — ответил мужской голос. — Я, граф де Вард.
— Что же? — спросила Анна с большим волнением. — Почему же он не входит? Граф, — добавила она, желая отрезать себе путь к отступлению, — вы ведь знаете, что я люблю вас!
С отчаянием, как головой в омут, Анна бросилась в пучину обмана, уверяя де Варда в своей любви, и слова лились потоком, заглушая стыд.
— Да, граф, — говорила она, сжимая его руку, — я счастлива любовью, которую ваши взгляды и слова выдавали мне всякий раз, когда мы встречались с вами. Я тоже люблю вас. О, завтра, завтра я хочу получить от вас какое-нибудь доказательство того, что вы думаете обо мне. И чтобы вы не забыли меня — вот, возьмите это.
