– Да нет, усыпить.
– Простите? – мне показалось, ослышался.
– Усыпить, – она улыбнулась улыбкой, которую мне сразу захотелось смазать с её накрашенной морды. Даже не знаю, как – может быть, хорошей оплеухой? – Муж притащил с очередной гулянки щенка, подарил кто-то, а зачем нам ещё, и так две вот такие собачки дома, – она засюсюкала, складывая пухлые губы бантиком, и поднесла к своему лицу украшенного розовой лентой той-терьера, сидящего на руках. – А этот никому из знакомых не нужен. А выбросить, знаешь, немного жаль. Вот и решили усыпить или продать в лечебницу.
– А дать объявление не пробовали? Купил бы кто нибудь.
– Так мы и пришли в надежде продать. Вдруг купят на какие-нибудь опыты?
– На что?! – процедил я и почувствовал, как начинают болеть скулы – стиснул зубы так, что ножом не разжать.
– Тебе чего надо, парень? – сбоку на меня надвинулся какой-то мужик. По возрасту, похоже, муж этой фифочки.
Я медленно перевёл на него взгляд; ещё немного, и меня захлестнёт чёрная волна злобы на этих нелюдей, «познавших цену» жизни. Ну давай, рискни мне что-нибудь сказать хозяйским тоном человека, добившегося в жизни всего. И не таких самоуверенных качков приходилось усмирять. Рискнёшь взгляд выдержать или не сможешь?! Ну же, чего тушуешься, слабак? Нет, не выдержал, глаза забегали...
– Ты, это… – его голос сломался, теряясь на фоне огромного тела, – если купить хочешь, так бери, щенок хороший, из питомника. Хорошему человеку не жалко.
– Сколько?
– Так думаю, ща глянем прейскурант, скока там собаку усыпить стоит, а потом уже и поторгуемся, – он попытался сделать движение, чтобы хлопнуть по плечу, но словно натолкнулся на стену, и рука замерла, обвисла колодой. Я перевёл взгляд на стену, где в рамочке висел небольшой лист с перечнем услуг и цен и пробежал глазами по строчкам, – да, так и есть, усыпить – сто литов. А щенок уже уселся у ног этой куклы и смотрел на нас, словно понимая, что сейчас решается его жизнь. Не переживай, не останешься! Наклоняюсь и снимаю с него ошейник. Малой совсем, от него ещё мамкиным молоком пахнет, месяца два с половиной, не больше... Беру на руки и, вытянув из кармана небольшую пачку денег, отделяю две бумажки по пятьдесят литов.
– Ну вот, видишь, и договорились, – с облегчением подаёт голос мужик, протягивая руку.
– Конечно, – киваю я и, смяв банкноты в небольшой комок, бросаю деньги на пол...
В наступившей тишине смотрю ему в глаза и спокойно жду, что взорвётся. Матом, угрозами. Нет, не рискнул. Правильно, не стоит этого сейчас делать – тебе же дороже выйдет, на лекарствах разоришься. В наступившей тишине открываю дверь и выхожу на улицу, унося тёплый пушистый комок, уткнувшийся холодным носом в мою руку...
