Я недоумённо обернулся и остолбенел – меня догоняла тень, еще не оформившаяся в силуэт, который можно опознать. Неслась она огромными прыжками; такое впечатление, что на четырех лапах двигается. Собака?! Какая собака, если это размером с телёнка! Словно бестелесный полупрозрачный сгусток чёрного тумана несётся тебе навстречу! Когда между нами осталось всего несколько метров, тень чёрными каплями брызнула в стороны, оставив передо мной невысокого мужчину с чёрными волосами. Даже не заметил, как он схватил меня за горло – только свистнуло что-то, и тело моментально застыло, будто в ледяную купель опустили. В голове мелькнула только одна фраза – смертный холод. Именно такой, склизкий и пронзительный; не объяснишь, не расскажешь, это надо прочувствовать. Какие-то слова бились внутри, свивались в неясные чёрные образы, словно их нашёптывали на ухо, оскалившись в злобной ухмылке и наслаждаясь властью над моей жизнью. Меня швырнуло к памятнику, ободрав плечи чем-то острым, но именно эта боль и спасла – ненадолго вернула чувствительность пальцам, которые уже схватились за пистолет, но выстрелить я не смог – взгляд был прикован к этим тёмным провалам глазниц. Это страшно, чертовски страшно, когда вместо глаз, пусть безразличных, пусть горящих ненавистью и злобой, вы видите пустоту, сгусток тьмы, которая тянет к себе, затягивая внутрь, в пропасть, в Небытие...
Грохнул выстрел, один, второй, третий. Уже не думал, куда и во что стреляю, просто всаживал пулю за пулей в эту бестию, держащую меня за горло. Даже выстрелы звучали иначе, словно в замедленной съёмке, звук глухой, растянутый. Нападавший даже не дернулся, только протяжно завыл, постепенно переходя на оглушительный визг, и осыпался прахом, пачкая лицо, одежду и руки... Нет, этого не может быть! Невозможно, чтобы какой-то придурок, решивший меня ограбить, от четырех или пяти пуль превратился в пыль...
А теперь передо мной на земле лежала пустая оболочка, точнее, пустая человеческая одежда, из которой, оползал прах. Прах или может, пепел – не знаю, как назвать эту субстанцию с затхлым запахом, словно посередине вечернего парка распахнули дверь в подземелье или открыли старинный сундук, простоявший на чердаке не одну сотню лет.
Я тихо сполз на землю и только усилием воли заставил себя осмотреться вокруг. Пусто. Всё так же шумели кроны старых деревьев, которые на своём веку видели и помнили многое, пряча в глубине своих дубрав ошметья памяти, разбросанные людьми. Интересно, а такое они видели когда-нибудь?!! То, что поместилось бы в ведёрко из-под шампанского, вздумай кто-нибудь собрать эту пыль... Отряхнулся и поднёс к глазам левую руку, чтобы посмотреть на часы, но так и не увидел, сколько сейчас времени, – мой взгляд приковал к себе перстень, а точнее – камень на нём. Он светился, каким-то живым свечением, а белые прожилки фарфора, казалось, двигались, кружась и переплетаясь, распадаясь на части в каком-то хаотичном движении, создавая неясные для меня образы...
