Не помню, кто именно сказал, но определение очень точное: «Бог никогда не пошлёт испытаний, которые тебе не под силу». Самоубийство, на мой взгляд – слабость и трусость. Уйти из жизни потому, что остался на мели? Нет, это мерзко и глупо. Глупо, потому что Шарунас не пришёл и не рассказал, когда на него начали давить, а больно оттого, что, несмотря на разлад в наших отношениях, семья не чужая, а Оринта – моя крестница. Была крестницей... Страшно это звучит, когда говоришь о детях в прошедшем времени...
Если вы думаете, что я вскипел негодованием, как чайник, и побежал пересчитывать патроны в сейфе, чтобы устроить Армагедон в масштабах города, то сильно ошибаетесь. Смерть вызвала другое чувство – пустоту. Словно тебя выжгли изнутри, оставив пустую оболочку, которая спокойно смотрит на мир моими глазами. Эмоций нет, они остались где-то там, в прошлом. Сейчас есть дела...
Я подбросил домой совершенно сникшего Виктора и поехал завтракать. Да, я поехал кушать, что здесь удивительного? Можете меня заклеймить позором и назвать бессердечным зверем, но мне жутко хотелось жрать. Проскочил по проспекту Саванорю и, не доезжая до Макдональда, повернул налево, где в глубине двора находился небольшой ресторанчик, под названием «Seni vartai» (Старые ворота, литовск.), оформленный в модном деревенском стиле. Если честно, эта «дярёуня-стайл» в оформлении баров и ресторанов уже набила оскомину; такой стиль – это не более чем леность дизайнеров и полное отсутствие вкуса у хозяев. Сами посудите – что может быть легче, чем обшить помещение тёсом, сложить в зале камин из булыжников и заказать грубо сделанную мебель, где на спинках стульев ещё и сердечки вырезаны, будто на дверях хуторского сортира. А если ещё и бронзовую посуду (купленную в Голландии на блошином рынке) по стенам развесить и рыбацкую сеть в виде занавески приспособить, то всё, туши свет – шедевр среди интерьеров. Идиотизм. Ладно, чёрт с ним, с этим стилем; как говорит один знакомый дизайнер: если пипл хавает, то и клиент кэшует.
Я расположился на веранде, украшенной какими-то красными цветами в глиняных вазонах и (правильно!) рыбацкой сетью. Время близилось к обеду, поэтому народу прибавилось; кормили здесь, несмотря на обстановку «с сердечками», отменно. Сделал заказ и закурил, задумчиво стряхивая пепел в глиняную пепельницу, украшенную ухмыляющимся чертёнком. Вот, кстати, ещё один пример народного промысла. Пока ждал, ко мне вихляющей походкой педераста подошёл незнакомый парень, лет двадцати пяти, в какой-то обтягивающей одежде непонятного фасона и цвета.
