Джекоб отступил, пропуская меня вперед. Просунув голову в щель, я дал глазам возможность привыкнуть к темноте. Внутри самолет казался еще более крохотным, чем снаружи. Воздух в салоне был теплым и влажным – как в оранжерее. Меня охватил суеверный страх. Через пробоину в фюзеляже пробивался тоненький лучик света, отражаясь на противоположной стене крошечным полумесяцем. В хвосте самолета была кромешная тьма, и, похоже, там было абсолютно пусто. Возле дверного проема на полу валялся большой рюкзак. Достаточно было лишь протянуть руку, чтобы ухватить его и вытащить наружу.
В передней части салона я разглядел два кресла, на них падал серый свет, пробивавшийся сквозь ветровое стекло. Одно из кресел пустовало, но на втором было распластано тело пилота; головой он упирался в приборную доску.
Я высунулся наружу.
– Мне отсюда видно его. Джекоб и Лу уставились на меня.
– Он мертв? – спросил Джекоб. Я пожал плечами.
– Снегопад начался лишь во вторник, так что, по всей видимости, он пролежал здесь около двух суток.
– Ты не хочешь проведать его? – спросил Лу.
– Давайте лучше отыщем собаку, – раздраженно сказал я. Залезать в самолет мне вовсе не хотелось. А заставить меня они были не в силах.
– Мне кажется, стоит проверить. – Лу ухмыльнулся.
– Заткнись, Лу, хватит молоть чепуху. Не может быть, чтобы он был жив.
– Два дня – не такой уж большой срок, – заметил Джекоб. – Я слышал, что человек может протянуть и дольше.
– Особенно в холоде, – согласился Лу. – Сохраняется, как продукты в холодильнике.
Я все надеялся, что они шутят, но не тут-то было.
– Что тебе стоит – просто залезь и проверь, – сказал Джекоб. – В чем проблема?
Я нахмурился, чувствуя, что оказался в безвыходном положении. Вновь просунул голову в щель и тут же вынырнул обратно.
– Можете хотя бы соскрести лед с ветрового стекла? – обратился я к Джекобу.
Он глубоко, театрально вздохнул, рисуясь перед Лу, но тем не менее побрел к носу самолета.
Я начал протискиваться в щель. Голова и плечи проскользнули легко, но протащить туловище оказалось сложнее – грудную клетку словно сдавило обручем. Я попытался выбраться назад, но обнаружил, что куртка и рубашка зацепились за железяки и сбились под мышками. Голую кожу обожгло холодным воздухом.
Сквозь ветровое стекло проступили темные контуры туши Джекоба – мне было слышно, как он перчаткой пытается соскрести наледь. Я надеялся, что станет светлее, но напрасно. Джекоб начал колотить по стеклу; тяжелые, глухие удары эхом прокатились по салону.
