— Тогда ты тянешь на прижизненный бронзовый памятник в центре Москвы. А экскурсовод всегда осмотр Москвы будет начинать от твоего монумента, как от самой достопримечательной личности страны Советов. Образец советского человека.
— Да ну тебя! — отмахнулся Сергей, и в сердце впился тупой и ржавый нож. Сумеет ли он пережить потерю той единственной, если в болтовне Сашки Усикова окажется доля правды. Ему нелепо было представить себя в объятиях некой чужой и малознакомой женщины, но уж свою Галину с посторонним мужиком, так и мысли в голове возникнуть подобной не могло. Это не просто боль, а смерть.
Виктор, словно угадав тяжкие мысли Сергея, по-приятельски похлопал его по плечу, успокаивая и взбадривая:
— Трепотня все это, не верь никому. Конечно, всех бесит, что у вас все в шоколаде. Нет ведь ни одной семьи, чтобы вот так без приключений и похождений. Им и хочется, чтобы и у вас так же, как у всех. Как мечта хохла, желающего, чтобы у соседа корова сдохла. Особенно бабы, так тем скучно о твоей семье правду трепать, вот и сочиняют на ходу разнообразные версии, чтобы до кучи смешать всех в грязи.
А в это время на крыльцо босиком и в одной ночной рубашке выскочила Маринка.
— А ну-ка в койку. Виктор, вот если ты чего проспишь, так я тебе завтра помогу, а Сереже спать надо. Он весь день один летать будет без помощников. А уснет в полете — беды не оберемся. Улетит в неизвестность, так будем искать по всей округе.
Сергей подхватил ребенка на руки и понес в дом, нежно целуя и приговаривая:
— Все, уговорила, мой милый ребенок. Спать так, спать. Устами ребенка глаголет истина и законное требование. Нам на вертолет пока автопилота не установили.
— Вам его опасно ставить, — заметил Виктор. — Вот тогда сбудется пророчество Маринки, и нам придется искать тебя по всей округе. Улетит черт куда, пока горючего хватит.
— Так что у тебя случилось, мой ребенок? — тревожно спросил Сергей Маринку, когда уже уложил ее в постель и укутал в одеяло, как младенца в пеленку.
— Ничего страшного, Сережа. А зачем ты спрашиваешь? — пыталась, как можно беззаботней и веселей ответить Маринка. — У меня все просто замечательно! Спокойной ночи, иди спать, а то плохо выспишься, и тяжело работать будет. А я лишний раз волноваться буду, — попросила она и, закрывая глаза, отвернулась лицом к стене.
— А все-таки? — настойчиво требовал Сергей, мягко разворачивая ребенка к себе.
— Сережа, правда, правда! Но, ведь сам пойми, что я не могу в этой обстановке просто так беззаботно и без единой проблемы прожить. У меня дома очень плохо, да еще…
