— Кто?
— Я!
— С чем?
— С зубом.
— Фамилия?
— Рябинина.
— Проходите, госпожа Рябинина. Мы уж вас заждались. Третий раз чайники ставим.
Лялька не успела опомниться, как оказалась в окружении внимательных сотрудников. Холл в центре был завешан абстрактными картинами, в которых слабо угадывались очертания передних резцов, страдающих кариесом. Автор смелых шедевров — дюжий охранник — ваял очередную картину прямо здесь, у ночной вахты. Зуб у Ляльки благополучно выдернули. Не лечить же его в это время суток! Да и на фига ей эта мудрость сдалась? Подруге стало легче. Получив положенную порцию "лапушек" и "красавиц", она запросилась домой. Счет на медицинские услуги выписывал художник-охранник, который к тому же попытался Ляльке продать еще одну из своих картин. Та отказалась: и без того, ликвидация зуба нанесла ее семейному бюджету практически невосполнимый урон. Художник по-детски обиделся:
— Как вы можете думать о деньгах, когда речь идет о прекрасном?! Мы же к вам со всей теплотой: беде помогли? — Помогли! — Теперь и о душе подумать надо. Девушка, купите картинку, а? Мне же новую некуда вешать!
Хотя такая медицина и не лишена своих недостатков, она мне больше по нраву. Чего не скажешь об остаточных элементах советского здравоохранения: бахилы по пять рублей и запах хлорки изо всех щелей.
В палате Федоров лежал один. К моему облегчению выглядел он вполне сносно: синюшная небритость, озлобленный взгляд и несвежая пижама. Уф! Живой голубчик и даже сравнительно здоровый!
— Здравствуйте, Федор Федорович! Как вы тут? — почему-то в голосе послышались заискивающие нотки. Неужели я его стесняюсь?
Но и Федоров испытывал сходные эмоции: натянул до подбородка одеяло и затравленно посмотрел на дверь. Я поежилась: вдруг он вахтершу-ягусю сейчас позовет, то-то крику будет. Однако Федоров поступил по-мужски: решив справиться самостоятельно с моим незапланированным визитом:
— Не ожидал вас здесь увидеть, Стефания Андреевна. Что привело?
— Муки совести. Вы из-за Ольги попали на больничную койку. А я несу за нее ответственность. Меня наш с ней общий муж об этом попросил.
Федоров проглотил "общего мужа", но позволил себе не согласиться:
— Допустим, на больничную койку я попал из-за собственной глупости и жадности. Знал, ведь, что у меня аллергия, и все равно сожрал салат. Очень он уж вкусный оказался.
— Простите, — пролепетала я.
— Да ладно, — свеликодушничал он.
Мы помолчали.
— Федор Федорович, а зачем вы согласились стать нашим консультантом?
