Сари смягчилась. Она опустила глаза и ковыряла торф носком тенниски.
— Ты же знаешь, — сказала она чуть слышно. Комок подкатил к горлу. Юртсе постарался быть честным сам с собой и задавал себе снова и снова один и тот же вопрос: что со мной происходит? Да и только ли со мной? А другие в классе, разве они не такие же уставшие, разве и им не опротивело все?.. Кто еще? Юртсе попытался вспомнить. Он старательно перебрал в памяти всю группу, девчонок и парней. Итог получился неутешительный. Большинство лишь делало вид, что им не безразличны общие интересы. И все-таки многие из последних сил старались усердно учиться. Какие они усталые! Охота за отметками — явная и постоянная. Ее старались прикрыть, изображая разочарованность.
После рождества Юртсе сказал себе: с меня хватит. Будто завод кончился, кончился враз. Просто школа и суета в ней опротивели, все стало казаться сплошным надувательством. Даже те учителя, в которых еще тлела искра человечности, оказались настоящими занудами. Как все это произошло? Почему?
Юртсе снова сел на валун. Слова возникали как бы сами собой. Он не мог бы объяснить, почему начал именно так. Сари подошла к нему. Она слушала.
— У меня в комнате на стене висит карта мира. Там много голубого. Все моря голубые. А посмотри на это. Разве оно голубое?
— Это же не море.
— Там и озера, и реки такого же цвета. Они условно голубые. С общего согласия. И однажды я почувствовал, что мне тоже с общего согласия скармливают голубые истории. Я заметил это на переводе с английского. Крикет и гребные соревнования на Темзе. Конечно, в крикет они играют и соревнуются на этой реке в гребле, но я не знаю, какие они люди и что они думают хотя бы об атомной войне, или об ограничении рождаемости, или о питании молодыми побегами. Какие у них дети? Читают ли они тоже голубые истории? Едят ли каждое утро апельсины, и натуральный йогурт, и витаминные таблетки? Я ведь не знаю!
— Ты великолепен!
— И ты тоже. Днем ходишь на работу, а вечером туда, в школу.
— Я не собираюсь до конца жизни размокать в мойке — в грязной воде с жирными тарелками.
— Скажи, ну что я умею? Играться! Особенно хорошо я умею играть в школу. Я игрушечный школьник. Летом я мою автомобиль. Никакого умения для этого не требуется. А эта дорога и гонка по ней… Детский городок уличного движения.
— Ящики с песком сделались тесноваты, да?
— Язви, язви.
— Я не язвлю. Я тебе скажу одно. Запомни: я тебе никакая не игрушка.
