Ванка не мог произнести ни слова. То ли от ракии, то ли еще от чего-то горло у него перехватило. Ему вдруг захотелось поцеловать седому руку, но он этого не сделал. Только наполнил до краев стаканы и молча чокнулся с ним.
– Перед настурциями, фрэнд, освещенные закатом. И за всю жизнь с ними ничего не случилось, фрэнд. Было, конечно, что-то, они рассказывали – карточная система, деревянная обувь, ревматизм… Я завтра улетаю, фрэнд, если опоздаю на самолет, не смогу вернуться. У меня нет денег, фрэнд, я приехал с туристической группой. У нас билеты с группой стоят дешевле, понимаешь? Другие остались в Белграде, а я купил старую машину и приехал, чтобы увидеть их. Осталась одна ночь, фрэнд, ради них я переплыл два океана, чтобы увидеться, фрэнд, поговорить.
От легкого ночного ветра на деревьях шумели листья, вокруг лампы, освещавшей старую лозу, все так же вились мошки, было тихо. Приезжий встал, еще раз посмотрел на спящих, на раскинувшееся над ними небо.
Затем сказал:
– Прощай, фрэнд, – и пошел к машине. Сел, и она медленно покатилась по неровной дороге. Свет фар долго мелькал меж деревьями и наконец исчез.
Ванка сидел за столом, к горлу у него подступил комок. Он открыл новую бутылку и налил себе еще стакан ракии. Этой ночью Ванка напился так, как уже давно не напивался.
Земля вращалась: за стариками из „Бакингемского дворца", которые медленно брели в лес с неизменными корзинками в руках, снова появилась веранда с оранжевым навесом, коричневые ставни соседней дачи с прорезанными в них сердечками, бульдозерист Ванка, который сердито трясся на своем бульдозере, разравнивая желтый грунт…
Сашко вращал бур и на минутку представил себе исчезнувшего во мраке седого. Как он там, на чужбине, на другом конце света, с ним ли его семеро сыновей и такое же ли там, над его Аргентиной, небо, какое он увидел здесь в последний раз перед тем, как его поглотила ночная тьма?
Солнце стояло над головой, жара была невыносимая. Сашко почувствовал, что проголодался.
– Бай Ламбо, – сказал он, – пора обедать. Бай Ламбо посмотрел на часы.
– Еще нет двенадцати. Давайте еще немного поработаем, минут десять-пятнадцать. Вы же слыхали, что сказал товарищ Гечев – клиент ждет.
– А еще он сказал, чтобы мы не очень усердствовали, – добавил Сашко. – В такую жару…
– Жара жарой, – сказал бай Ламбо, – а работа работой.
– Бай Ламбо, – не выдержал Антон, – ты почему так заискиваешь перед товарищем Гечевым? Неужели только из-за детей?
