Как-то в субботу девчонки из нашего класса передали приказ вожатой: «Завтра — "Ледовый десант". Взять с собой еду на целый день, лыжи и, у кого есть, пешню[8]. Сбор у зверофермы». И больше никаких подробностей.
Наташа после уроков была на комсомольском собрании, и я решил зайти к ней вечером домой и все узнать. Мятлик, конечно, увязался за мной.
— Хорошо, что сам пришел, Слава, — сказала Наташа. — Дело вот какое. В столовой рыба кончается. Завтра рыбаки едут с неводом на Видаламбу. И я договорилась с отцом, что наш отряд поможет. Там, главное, помочь долбить лед, а с неводом рыбаки сами управятся. Ты сходи к Загуре, Козыреву и к другим мальчикам, объясни что к чему. Сбор в восемь утра.
— А уху варить мы там будем? — спросил Мятлик.
— Ты что, с нами собираешься? — удивилась Наташа.
— Собираюсь, — буркнул он. — Я могу и один. Удочки возьму и буду ловить.
— Ну вот еще кустарь-одиночка отыскался. А тебя мама отпустит? — спросила Наташа.
— Со Славиком отпустит, — заверил Клава. — Мы на лошади поедем?
— На лошади, на лошади, — ответила вожатая. — Целых четыре отменных коня.
Клава тронул меня за рукав и степенно произнес:
— Пошли, надо собираться…
Утром возле фермы было шумно и весело. Ребят собралось человек двадцать.
Многие девчонки пришли с хозяйственными сумками. Вот люди, будто в поход никогда не ходили, рюкзака не видели. Стоило сказать, что лошадь повезет, так все с сумочками явились. Уж на что Мятлик и тот сообразил, что рюкзак для такого дела — лучше не придумаешь.
Правда, я не ожидал, что у Клавы получится такой объемистый рюкзак. Шапка едва выдавалась над клапаном рюкзака.
— Чего ты туда напихал? — спросил я Клаву.
— Все, что надо, — солидно ответил он.
Совхозные рыбаки уложили в сани невод, подоткнули под него пешни.
Одну повозку снаряжал Павел Евграфович. Он принес огромную охапку сена и, бросив ее в сани, подмигнул Мятлику.
— Ну что, Клавдей, едем со мной?
— Конечно! — заликовал Клава. — И Славик с нами.
Мы уложили на возок свои лыжи и рюкзаки. Там уже были одни — широкие, выкрашенные зеленой краской лыжи Павла Евграфовича. Ребята устроились в санях, и наш поезд тронулся. Клавин рюкзак оказался на самом верху.
