Третий, тщедушный сутуловатый южанин лет тридцати, подкладывал сучья в костер. Одеждой ему служило жреческое облачение, прежде красное, а ныне всех цветов и оттенков земли, пыли и грязи. При виде пришельцев он беспокойно стрельнул похожими на двух бурых мышей глазами в сторону переметных сум, брошенных у костра, и переместился так, чтобы в случае чего оказаться под защитой своих спутников.
— И вам того же, добрые люди, и вам, — откликнулся Альвион на приветствие первого из пришельцев, с любопытством их обозревая. — С кем честь имеем беседовать?
Перед собой он видел человека, одетого во что-то, напоминающее облачение жрецов Юга — длинную серую хламиду с широкими рукавами, без вышивки или украшений, но сшитую из хорошей тонкой шерсти, опрятную и новую. На поясе недорогого синего шелка висела на цепочке походная чернильница-непроливайка с двумя отделениями — для чернил и для песка, футляр из жесткой буйволиной кожи с золотым тиснением — для перьев. Невысокого даже для южанина роста, хрупкого сложения, с тонкими смуглыми пальцами, испачканными чернилами, незнакомец больше всего походил не то на придворного поэта, не то на средней руки чиновника. Примечательного в нем было лишь его лицо: с первого взгляда любой принял бы его за южанина, но посмотрев еще раз, усомнился бы в этом. Черные волосы и короткая бородка с ярко-белой проседью, спускавшейся от углов рта, смуглая кожа, довольно правильные черты лица, морщины в углах глаз. И совершенно черные даже в свете костра глаза — чуть слишком близко поставленные, чтобы взгляд их можно было назвать приятным: казалось, что в голове незнакомца просто-напросто просверлено две дыры.
На второго, повыше ростом, с головы до голенищ верховых сапог укутанного в черный бурнус, с рукой на рукояти ятагана, Альвион не обратил внимания из принципа.
— Я, — кашлянул незнакомец, — Великий Податель Милостыни.
Громко затрещал огонь: наконец, занялись смолистые ветви, брошенные в костер жрецом. Отражение разгоревшегося пламени заплясало на золотом кольце, украшавшем узкую кисть Великого Подателя.
— Я путешествую с севера вместе с моим слугой, — продолжал он, склонив голову в сторону своего спутника. — У нас в здешних краях дела.
— А! Так не поделитесь ли новостями? Садитесь к костру, — предложил Альвион, усаживаясь на землю рядом с Арундэлем и Амети. — Вина не хотите?
— Нет, спасибо, я не пью вина, — вежливо отвечал Великий Податель, с достоинством опускаясь на аккуратно расправленный подол своего одеяния. Повинуясь взмаху украшенной кольцом руки, телохранитель сел чуть позади него, еще ниже опустив край капюшона.
