16
Гоша стоял и смотрел на мою картину. Гоша стоял потому, что не любил и не умел сидеть. Он стоял, держа пачку писем и газет, и слушал древнюю легенду О том, как художник вошел в свою картину. На полудетском Гошином лице лежало выражение легкой радости и удивления.
- Так просто взял и вошел?-спросил Гоша.
- Да. Но это было в легенде. В жизни такого не бывает.
- А может, и бывает?
Забыв о письмах и газетах, которые нужно было разнести, он стоял и о чем-то думал.
- Вы знаете дядю Васю?-спросил он меня.
- Какого дядю Васю?
- Водопроводчика и монтера.
- Ну, знаю. А в какой связи ты его вспомнил?
- Он тоже мне рассказывал о необыкновенных картинах, в которые можно войти и выйти.
- Уж не спьяну ли рассказывал?
- Нет, в трезвом виде. Дядя Вася мастер на все руки. Он изобретатель.
- Изобретатель? А что он изобретает?
- Налаживает связь между нашим миром и тем, в котором вещи не имеют тяжести.
- Разве может быть такой мир?
- Дядя Вася там бывал.
- Брось-ка, Гоша! Этот монтер начитался фантастики. Дурачит тебя, а заодно и себя тоже.
Гоша смутился. Своим смущением он словно хотел закрыть дядю Васю и дяди Васин мир от грубого вторжения, от чужих, лишенных чуткости слов, от всего того, что называют житейской прозой.
По-видимому, дядя Вася тоже был романтик, хотя и не разносил писем, а молча, не пуская никого в свою душу, чинил водопровод или возился с электропроводами.
- Ну ладно, Гоша. Я не против фантастики, если она на научной основе. Я все-таки материалист. И, рассказывая старинную легенду, я хотел тебе внушить поэтическую мысль. Не надо эту мысль понимать слишком буквально. Художник вошел в свою картину не физически, а только духовно. Картина стала его духовным домом. Он слил себя со своим воображением. Понимаешь, Гоша?
- Понимаю.
- АО каких картинах говорил тебе монтер?
- О необыкновенных. Эти картины он видел там...
- Где?
- Не знаю. Но он говорил, что рядом с нами есть еще один мир.
- Он шутит, Гоша. Другие миры существуют только в фантастических романах.
И тут я подумал о монтере и водопроводчике дяде Васе Анютиными словами. Я подумал: "И у него тоже не все дома".
Эту формулу я постарался примерить к человеку среднего возраста и средней наружности, часто встречавшемуся мне то на лестнице, то во дворе, а до переезда ко мне Анюты - в буфете с нежным названием "Снежинка". Дядя Вася был такой, как все. Даже слишком такой, больше чем надо. А романтический почтальон Гоша пытался выдать его за "пришельца". Я не случайно взял слово "пришелец" в кавычки, потому что без кавычек оно звучало бы глупо, как глупо и нелепо звучат другие подобные слова из инфантильного словаря научной фантастики, рассчитанного на невзыскательный вкус подростка. Но Гоша и был в сущности подростком, и это слово не резало его слух, а, как казалось Гоше, вполне подходило, чтобы придать вечно небритому водопроводчику таинственный вид и включить его в один ряд с персонажами книг, которые Гоша брал в районной библиотеке.
