— И все-таки — что, если отдать его неарабу?
— А их не обыскивают? После бойни в Лоде? Ты полагаешь, израильские органы безопасности ничему не научились?
Критика брата обидела Самиру. Чтобы скрыть раздражение, она принялась для отца намазывать на хлеб смесь оливкового масла и приправы «захтар».
— Может, ты и прав, — кротко согласилась она, не желая ссориться, и тут же переключилась на новый план: —А почему бы отцу просто не передать его Еврейскому университету или археологическому музею Рокфеллера в Восточном Иерусалиме? Я знаю, после войны музей отошел израильтянам, но специалисты по крайней мере умеют обращаться с сокровищем. — Самира не теряла надежды отыскать простой безопасный выход. — Подождите, дайте мне закончить, — продолжила она, заметив, как братья насмешливо переглядываются — мол, придется слушать ее бредовые идеи. — Передадим его на глазах у представителей международной прессы, чтобы весь мир следил за условиями договора. Тогда израильтяне не посмеют его нарушить.
— Ха! С каких пор израильское правительство уважает соглашения, которые его не устраивают? — отмахнулся Язид. — Они постоянно игнорируют резолюции ООН — например, 242-ю, по которой должны освободить наши земли, оккупированные во время Шестидневной войны.
— Ладно, оставлять сокровище не будем, дарить организации — тоже. Тогда давайте отдадим его на хранение кому-нибудь, кто не вызовет подозрений, осознает его истинную цену и употребит на всеобщее благо.
Самира выразила вслух то, о чем все давно задумывались, хотя и боялись себе в этом признаться. Отец и старший брат кивнули. В принципе, мысль неплохая.
Хусам, младший, недоверчиво покачал головой. Пора и ему высказаться.
— То есть мы просто подойдем к первому встречному и спросим: «Ты знаешь цену древностям и всегда заботишься о благе человечества?» — Брат с сестрой считали Хусама легкомысленным и незрелым, но слушали внимательно. Его слова того заслуживали. — И если незнакомец ответит «да», как сделали бы девяносто процентов на его месте — ведь большинство из нас уверены, что руководствуются только высшими принципами, — мы скажем: «У наедая вас небольшой подарок». — Хусам язвительно усмехнулся и продолжил: —Он стоит всего пару миллионов долларов. Тем не менее, мистер Незнакомец, вы заявили, что у вас высокие моральные принципы, а значит, вам не грозят соблазны. Вы поймете, что его истинная ценность измеряется не деньгами.
— К чему ты клонишь? — осведомился Язид.
