Несмотря на свое скромное воинское звание, Ярдли не без основания считал, что сумел сделать весомый вклад в дело победы союзников. Ведь недаром же Фридрих Великий часто повторял, что один хороший шпион стоит порой целой армии. И конечно, самолюбие Ярдли было очень уязвлено новым назначением.
К тому же и общая обстановка на Парижской мирной конференции оставляла желать лучшего. Президент «Вильсон там оказался совершенным дурачком, которым Клемансо и Ллойд-Джордж вертели, как пешкой».[1] Дипломаты Антанты дали ему возможность тешить себя иллюзиями о великом будущем США в Лиге наций, а сами тем временем стремились потеснить Соединенные Штаты где только возможно. Поневоле знакомящийся с секретной информацией Ярдли со все большим презрением наблюдал за маневрами вчерашних союзников Америки.
Политические унижения сопровождались и личными.
В Версале Ярдли стал очевидцем «тщательно отшлифованного лицемерия и элегантной игры… интриг и контринтриг», на фоне которых его собственная хитрость показалась ему ничтожной. «Дела сильных мира сего, — записывает он позже в своем дневнике, — вызывали у меня мало почтения». Самолюбие Ярдли страдало и от пренебрежительного отношения к нему английских и французских коллег, для которых он «был всего лишь выскочкой».
Самым убедительным свидетельством приближения морального краха Ярдли в этот период было его равнодушие, к известию, которое несколько лет назад заставило бы его любым способом поднять тревогу. Еще в ходе работы конференции из одной дешифрованной телеграммы криптограф американской делегации узнал о заговоре с целью отравить президента Вильсона. Нити заговора вели не в побежденную Германию, а… к французским и английским разведывательным службам. Проинформированный вышестоящий американский офицер убедил его не придавать значения сомнительной новости. И Ярдли, недавно еще неутомимый, неистовый Герберт Ярдли равнодушно согласился с подозрительными доводами. Из Европы он возвратился разочарованным, ожесточенным и циничным. Возвращение на родину душевного спокойствия не принесло.
Война кончилась. Военные учреждения начали сокращаться до пределов, предусмотренных бюджетом мирного времени. Это, естественно, коснулось и органов военной разведки. А ликвидация шифровального бюро для Ярдли означала бы крушение всех его жизненных планов. «Каждая война, — писал по этому поводу американский историк Л. Фараго, — порождает людей, у которых дремлющая склонность к приключениям расцветает буйным цветом и которым трудно возвращаться к нормам мирной жизни». Одним из таких и был Герберт О. Ярдли.
