Строптивые ветви склоняет.
Часами над милою Волгой-рекой
Сижу – само благонравие.
Неужто надо – за упокой,
Чтобы закончить за здравие?
Пора влюбляться негорячо,
Подонков судить нестрого.
Пора перестать подставлять плечо
Тому, кто подставил ногу.
Пора… Золотая пришла пора.
Рябины пылают гроздья.
А там, где была я ещё вчера,
Не ждут меня нынче в гости.
***
Когда хоронили Россию мою
Помпезно, согласно и чинно,
Поникшие в сбившемся ратном строю,
Рыдали поэты-мужчины.
Забросив свои боевые клинки,
Прощались с Россией навеки.
В плену безутешной сыновней тоски
В гробу закрывали ей веки.
Сиротской слезой орошали они
Родные ракиты-берёзы…
А я? Что же я?
Бог меня сохрани!
Я лишь утирала им слёзы.
"Хоть сабля востра, да мечу не сестра…" –
Уныло кривились мужчины,
Когда намекала я им, что пора
В бою поразвеять кручину.
И вновь поминальный гранёный стакан
Горючей слезой закусили.
И так порешили – лишь тот атаман,
Кто слёзней скорбит по России.
А что же Россия?
Поминки поправ,
Восстав из хрустального гроба,
Она сквозь кордоны кержацких застав
Сокрылась в былинных чащобах.
Ведомая светом скорбящих свечей,
Ушла, не попомнив обиды,
На звон потайных кладенцовых мечей
От скорбной своей панихиды.
А я? Что же я?
На распутье стою
И слёзы друзьям утираю…
Не лучше ль погибнуть в неравном бою,
Чем вживе погинуть в родимом краю
У гроба пустого рыдая?..
Хоть сабля востра да мечу – не сестра,
Но верному слову – сестрица.
И коли приспела лихая пора,
Пусть вера Руси пригодится!
***
Когда я из глубинной дали
Кляну тебя, моя Москва,
Услышь в лирическом запале
Произнесённые слова.
Услышь! Но снова вранья стая
Обсела сорок сороков.
Услышь, оглохшая от грая,
Меня на рубеже веков.
Сорвётся стаей соколиной,
По ходу выстроившись в стих,
Призыв о доблести былинной
С воспламенённых уст моих.
Не стон, не вслип и не рыданье.
Не о пощаде жалкий торг.
А – из-под сердца восклицанье:
"Я русская! Какой восторг!"
***
