Господь являл мне Эти Картины, и я по мере слабых сил моих пытался Их запечатлеть в Слове.
Я не описывал великих событий Евангелий и Апокрифов. Кроме маленькой истории о глиняных воробьях, которая, однако, явилась мне в новом свете...
Пусть мудрый Читатель не ищет эти Картины в Апокрифах и бесконечных книгах о Спасителе. Их там нет.
Тот святой, далёкий, смолистый сиреневый, апельсиновый назаретский Ветер веял на меня...
Тот далёкий, святой, глиняный, назаретский домик с розой на крыше стоял предо мной...
Тот Вечный Отрок являлся, и мне чудилось, что Он дально, затаённо улыбался мне...
Быть может, мне смутно открылись Те Алмазные Дни, которых ещё никто не видел...
Несколько Страниц из Величайшей Книги Его Земной Жизни...
... Назаретский весенний оливковый смуглый двухтысячелетний ветер ветер
Веет в душу мою среди русских снегов
И приносит
Тоску гефсиманских блаженных маслин по Нему
И томленье хевронских дубов без Него
И янтарь кипарисовых смол словно слёзы о Нём
И дымный запах Его отроческой рубахи
Когда Он помогал своему Отцу-плотнику...
Спаси Господи...
10 декабря 2005 г.
...Лепесток снежной назаретской розы лежит на моём письменном столе. Кто обронил его?..
Елена Сойни ВОЛОДЕ В ДЕНЬ 16 ФЕВРАЛЯ
***
Смелее начинай десятилетье,
ведь что ни год, то книга на столе.
А все, что преходяще на земле,
не страшно — друг за друга мы в ответе.
Что шестьдесят — грустить или гордиться?
Я знаю твой ответ: гордиться, да.
Твори, мой брат. И счастливы всегда,
те, кто читает книг твоих страницы.
Я вновь, Володя, тебя слушать жажду,
без слов твоих не представляю дня.
И пусть любимый мой уйдет однажды,
но только ты не покидай меня.
АНГЕЛ
Трофейный ангел на моем рояле,
подаренный мне старенькой связисткой
на память, что победно штурмовали
бойцы квартал, к рейхстагу самый близкий.
Оплаченный немыслимой ценою —
своей судьбой —
потерей горькой сына,
ей ангел был наградою одною,
другой — медаль "За взятие Берлина".
И по утрам любуюсь на него я,
на маленькое чудо фронтовое —
курчавая головка, славный носик —
красив, но только счастья не приносит.
И на душе ни радости, ни лада —
