В.Б. А существует ли творческое соперничество, особенно среди писателей своего поколения? Помогает ли оно? Заставляет, как в спорте, напрягать все силы, чтобы хоть на полкорпуса, но опередить соперника? Скажем, Тургенев соперничал с Львом Толстым. Александр Солженицын, думаю, всю жизнь соперничает со своим земляком Михаилом Шолоховым. А ты с кем соперничаешь? Или такое соперничество может и сломать писателя, втянуть в непосильную гонку, как когда-то Советский Союз надломился в гонке вооружений со Штатами?
С.Е.
Я позволю себе говорить с позиции своих почти семидесяти лет. С позиции очень прочного филологического образования. С позиции огромного опыта в литературной жизни России. Я не только 13 лет ректор Литературного института, я ещё 10 лет занимался исключительно современной литературой на всесоюзном радио. Я живу литературой и в мире литературы. Думаю, соперничество в литературе идёт не тогда, когда пишешь романы или повести. Где-то на другом уровне… А в творчестве мы все друг от друга независимы и самостоятельны. В нашем поколении бывших "сорокалетних" осталось уже мало величин. И ничего не изменилось за тридцать с лишним лет. Как бы мы ни завидовали друг другу, эта зависть жила вне самой литературы. Володя Маканин не может завидовать романам Анатолия Кима, Ким не может завидовать прозе Распутина, я не могу завидовать ни одному, ни второму, ни третьему.
В.Б. Вернее, вам всем, состоявшимся писателям, люто завидуют многие так и не состоявшиеся по разным причинам сверстники. Кто спился, у кого талант был мелковат, кто-то впустую израсходовал силы. Также и в критике. Я, к примеру, испытываю на себе лютую зависть многих замолчавших своих коллег. Чем искать причины своего творческого провала, легче вылить ушат грязи на того, кто что-то делает.
С.Е.
Да и пусть себе льют. Это не страшно. На них и внимания не надо обращать. А вот те, кто сегодня определяют современную литературу, все настолько разные, что нет нужды в соперничестве. В русской литературе столько же места, сколько пространства в современной России. Всем талантам хватит. Если бы у нас была маленькая, региональненькая литература, как в какой-нибудь Прибалтике, предположим, там бы, конечно, все теснилось к центру, выталкивая друг друга локтями. А русское литературное поле такое безбрежное и бескрайнее, что вместит в себя все таланты. Летишь на самолёте и видишь реки, тайгу, и как далеко друг от друга фонарики деревень. Так и наша литература — мощная, огромная и ещё мало заселённая. …В своем кругу литературном всегда есть своя зависть, тогда, когда писатель еще не отошёл от журналистики, делает первые шаги и на самом деле соревнуется с кем-то. А среди писателей состоявшихся завидовать нечему. Что я могу сказать о недостатках Солженицына? Исправить их — не могу. Лучше его написать не могу. Или что мы можем сказать о некой старческой похотливой прозе Маканина? Она всё равно грандиозна. Что мы можем сказать о некой многосложности последней прозы Кима? А вы попробуйте и напишите так. Что мы можем говорить о тонущем в своих ярких словесах, бродящим среди слов, как по родной тайге, Владимире Личутине? Да, у него мало читателей, но тот читатель, который его читает, уходит обогащенным.
