И бомжи приползут на кочевье,
Открывая беззубые рты.
Будет небо и будет красиво,
Будут яблони снова цвести.
Лишь бы только сберечь свои силы —
И дожить, дотянуть, доползти.
***
А. Подушкину
В тоске подземных переходов.
Живем, по сути, под Москвой.
И дождь смывает пешеходов
С недружелюбной мостовой.
Стоят высокие бараки
Среди озлобленных реклам.
И бродят стаями собаки
По старым каменным дворам.
Окна РОСТА
Собака, страстно подвывая,
Влюбленно смотрит на меня.
Начало тушинского дня,
Конец вселенной, окна рая.
***
Бог на хлеб себе намажет
Маслом ниточки судьбы.
Фирма веников не вяжет,
Фирма делает гробы.
По московским кабакам
(Читая Андрея Платонова)
На работе вконец умаясь,
Поглядеть как живет страна,
Захожу в кафетерий "Аист"
Возле площади Ногина.
Воскресенье. Народу мало.
А точней, почти ни души:
Водку втягивают устало
Поседевшие алкаши.
Две сосиски торчат из плошек.
На мобильный звонит жена.
На гарнир — пюре и горошек,
Как в советские времена.
А на улице жизнь лютует.
Тихо пью я питье свое.
Бесшабашно собой торгуют
Проститутки и пидорье.
Мент глядит на меня, стесняясь,
Своего, так сказать, труда.
И по городу, улыбаясь,
Я иду — все равно куда.
Все равно-то, оно, конечно.
Все равны у нас — что скрывать.
Круглосуточной "Чебуречной"
Все равно мне не избежать.
Малость водки, бутылка пива.
И, конечно же, чебурек.
И идет по Москве Счастливой
Осчастливленный человек…
***
Нет больше смысла, одни слова.
Тела потеют и сохнут души.
Когда-то здесь был бассейн "Москва",
Куда вплывали, помывшись в душе.
Теперь тут златом прикрыли грязь,
Трясут кадилом у телекамер.
Братва наелась и напилась,
И вышла в город, а город замер.
Молчат подъезды, молчат дома,
Молчат бульвары, молчат проспекты.
Молчит столица, она сама
Нас собирает из гетто в секты.
Из подворотен и катакомб,
Из непрестижных навек кварталов.
На город хлынут потоки бомб,
Сметая мэров и генералов.
Сметая хохот слепых витрин,
