Кости посмертной радости с привкусом Украины.
То не зелено-квитный, траченный изотопом,
Жовто-блакитный реет над Конотопом,
Скроенный из холста, знать, припасла Канада.
Даром что без креста, но хохлам не надо.
Гой ты, рушник, карбованец, семечки в полной жмене!
Не нам, кацапам, их обвинять в измене.
Сами под образами семьдесят лет в Рязани
С залитыми глазами жили, как при Тарзане.
Скажем им, звонкой матерью паузы медля строго:
Скатертью вам, хохлы, и рушником дорога!
Ступайте от нас в жупане, не говоря — в мундире.
По адресу на три буквы, на все четыре
Стороны. Пусть теперь в мазанке хором гансы
С ляхами ставят вас на четыре кости, поганцы.
Как в петлю лезть — так сообща, путь выбирая в чаще,
А курицу из борща грызть в одиночку слаще.
Прощевайте, хохлы. Пожили вместе — хватит!
Плюнуть, что ли, в Днипро, может он вспять покатит,
Брезгуя гордо нами, как скорый, битком набитый
Кожаными углами и вековой обидой.
Не поминайте лихом. Вашего хлеба, неба,
Нам, подавись мы жмыхом и колобом, не треба.
Нечего портить кровь, рвать на груди одежду.
Кончилась, знать, любовь, коль и была промежду.
Что ковыряться зря в рваных корнях глаголом?
Вас родила земля, грунт, чернозём с подзолом.
Полно качать права, шить нам одно, другое.
Это земля не даёт вам, кавунам, покоя.
Ой да Левада-степь, краля, баштан, вареник!
Больше, поди, теряли — больше людей, чем денег.
Как-нибудь перебьемся. А что до слезы из глаза —
Нет на неё указа, ждать до другого раза.
С Богом, орлы, казаки, гетманы, вертухаи!
Только когда придёт и вам помирать, бугаи,
Будете вы хрипеть, царапая край матраса,
Строчки из Александра, а не брехню Тараса .
Конечно, это проходное, мимолётное, но достаточно злое стихотворение Иосифа Бродского сегодня ни в какие либеральные каноны поклонников оранжевой революции не лезет. Конечно, сегодня оно стало гораздо более злободневным, чем в пору написания. Конечно, режет слух последняя строчка, где русскому гению Александру Пушкину Бродский противопоставляет "брехню Тараса". Кстати, эта строчка резко возмутила и Татьяну Глушкову. Но откуда слепая уверенность Александра Даниэля, что этот "стихотворный текст никогда и ни при каких условиях не может принадлежать Бродскому"?
Почему? Потому что поэт называет в стихотворении себя самого "кацапом"? Так есть буквально сотни высказываний Бродского, где он называет себя русским, иногда добавляя, "хотя и еврейцем".
Может, удивляет отсутствие политкорректности в выражениях? Но по отношению к азиатам, африканцам и вообще "черным" у Бродского и в стихах, и в прозе, и в очерках есть гораздо более сильные, чуть ли не матерные выражения. Он чуть ли не гордился репутацией "расиста". Даниэля удивило слово "краля", а откуда в стихотворении о Жукове блатные "прохоря"? "Могут ли обороты типа "шить нам одно, другое"… принадлежать поэту, известному катулловской чеканностью слога?" Ещё как могут. Блатных и простонародных выражений в поэзии Бродского с избытком. Вплоть до непечатных. Впечатление такое, что этот самый Даниэль поэзию своего кумира совсем не знает, или… лукавит по политическим мотивам. В среде бродсковедов самых разных стран ни у кого сомнений в авторстве этого стихотворения нет. Может быть, и авторскую запись исполнения стихотворения на своих вечерах Даниэль назовёт фальшивкой? Есть сотни свидетелей этого исполнения на поэтических вечерах. Может, и их надо перечеркнуть? Или гуманитарные амбиции так заели, что мешают принимать очевидное? И поклонник либеральной чистоты Бродского уже вправе сам решать, что мог срифмовать поэт, а на что не имел права? Вправе становиться цензором поэта? Вот уж эти мне фанаты. Помню, они мешали нам в "Завтра" опубликовать монолог записей Георгия Свиридова. Мол, это клевета и унижение мастера. Вышла книга его дневниковых записей и воспоминаний, наш с трудом опубликованный монолог выглядит по сравнению с ними невинной слезой ребенка. Так было и с записями Высоцкого, и со стихами Рубцова. Блюстители чистоты готовы обкорнать кого угодно. Особенно это касается наследия Бродского. Все русофильские его стихи вымарываются из всех собраний сочинений. Думаю, этот самый Александр Даниэль с удовольствием назвал бы фальшивкой и стихотворение "Народ", восхваляющее русский народ, но тут мешает мнение Анны Ахматовой о гениальности именно этого стихотворения. Хотя с помощью подобных Даниэлей "Народ" так и не входит ни в какие "Избранные" поэта. Не тот народ поэт хвалит.
