— Что я тебе говорил! — попенял товарищу Андрей. — А ты: не может быть! Выходит, может! И сокровища, судя по всему, несметные. Представь, получи мы такие средства, какой порядок в России могли бы навести вольные каменщики![10]. Эти разговоры насчет того, что кухарка сможет управлять государством… Еще дедушка Крылов говорил: беда, коль пироги начнет печи сапожник!
— Осадите назад, господин казак! Вы опять увлеклись! На этот раз сладкими речами юного рассказчика. Разговоры, разговоры… Кто их видел, сокровища? А если их попросту на свете нет?
Григорий вскочил и нервно заходил по комнате.
— Есть! И я их видел! — выкрикнул Ян.
На этот раз из-за стола выскочил Андрей.
— Как видел? Где?! — они вдвоем склонились перед сидящим Яном.
— В пещере… Их так много, что они просто сложены грудами в нишах, выдолбленных в камне.
— А где находятся эти пещеры? Как туда попасть?
— Не знаю.
— Интересно, в пещере был, а где она находится, — не знаешь?
— Я не сказал, что был в пещере, я сказал, что их там видел…
— А разве это не одно и то же?
Ну вот опять! Опять Яну нужно объяснять другим то, что он сам не очень хорошо понимает!
— Вы — самая удивительная пара, с которой мне когда-либо приходилось сталкиваться, — проговорил Константин, когда затихли последние звуки песен, вполголоса напеваемых Дмитрием и Катериной. — Такие талантливые оба! Вы пока не понимаете, как вам повезло, что свершилась большевистская революция! Разве при царизме кто-нибудь заинтересовался бы вашим пением или вашими способностями к языкам? А большевики открывают талантам из народа двери в большую жизнь, в новую пролетарскую культуру!.. Хотите, поедем со мной в Москву? Георгий Васильевич — старый большевик, с ним считаются; он и с жильем поможет, и с работой… Вы оба будете учиться!
Все остальные члены артели уже спали. Альку Катерина примостила повыше, чтоб не продуло с земли: весна — штука коварная. Синбат, наевшись картошки, заснул прямо у костра. Аполлон спал под телегой. Последним улегся Батя.
— Совсем вы меня своими песнями убаюкали, — пожаловался он и пошел устраиваться спать в телегу.
Оставшиеся бодрствовать могли теперь разговаривать без помех, но Черный Паша был слегка обескуражен предложением молодого дипломата. Он не привык принимать скоропалительных решений, ему нужно было подумать. Не отвечая на предложение москвича, он распорядился:
— Катюш, ты бы поискала нашему гостю одежонку похуже. Не ложиться же ему спать в таком костюме!
