Макиавелли ничего не понял и поглядел на Леонардо с почти суеверным ужасом.
* * *
На следующее утро епископ Франческо Содерини и Никколо Макиавелли двинулись в обратный путь.
Герцог позаботился, как сделать так, чтобы отчуждение между двумя флорентийцами нарастало от часа к часу. Он выписал охранную грамоту только Макиавелли, а про грамоту для Содерини будто бы забыл. Рано утром, еще до восхода солнца, Чезаре уехал по делам вместе со своим инженером да Винчи.
Каждый раз, когда послов останавливал очередной дозор, мессере Никколо показывал документ, подписанный самим герцогом. Епископ при этом недовольно кривился.
Макиавелли все ждал подходящего момента, чтобы спросить, о чем Содерини говорил с Чезаре, но возможности так и не представилось. Франческо был погружен в свои думы и выглядел очень мрачным.
Когда они добрались почти до самой границы, епископ наконец заговорил:
— Скажи, Никколо, что ты думаешь о мессере Леонардо? Вы, кажется, сдружились? Мне так показалось.
— Я думаю, он гений и один из умнейших людей нашего времени, — ответил секретарь с осторожностью.
— А я считаю, он великий хитрец и интриган, — с неожиданной злостью заявил Содерини. — И мне кажется, что его роль во всей этой истории не такая уж маленькая, как он пытается показать. Посуди сам. Он десять лет служил Лодовико Моро. Тот считал его чуть ли не своим братом, посвящал во все свои планы и семейные тайны. И что? Мессере Леонардо не моргнув глазом перешел на службу к французам! А от них прямиком к Чезаре.
— И что с того? — пожал плечами секретарь. — Не все ли ему равно, кому служить? Его научные опыты требуют соответствующего положения.
— Все это очень странно, — Содерини постучал пальцем по губам. — Впервые эта бродяжка, с которой так носятся Медичи, появилась, когда Людовик взял Милан. Говорят, будто Пьетро привез ее в мешке, перекинутом через луку седла. Утверждают, что он едва держался на ногах и загнал несколько лошадей, потому что скакал не останавливаясь несколько дней из самого Турина. Получается, что он опасался преследователей. Но кто мог его преследовать? Честно говоря, я думаю, что Медичи взяли первую попавшуюся нищенку и теперь обучают ее каким-нибудь фокусам. Только так можно объяснить их молчание и все их опасные заигрывания с Чезаре.
Макиавелли понял, что епископ скорее разговаривает с самим собой, чем с ним, поэтому не отвечал.
— Тогда же мессере Леонардо вдруг оставил Сфорца и перешел на службу к французам, — задумчиво продолжал епископ. — Не раньше и не позже. Именно тогда, когда Пьетро Медичи объявился у короля. Теперь Медичи склоняются к союзу Чезаре.
