Девушка подбирает ноги, прикрывается руками:
– Не смотри на меня, не смей… Не смей… Пожалуйста…
Отворачиваюсь. И тут – слышу музыку. Магнитофон, оказывается, так и продолжал работать. И сейчас звучит чистая и невыразимо грустная мелодия из «Крестного отца».
Я понимаю, почему люди сочувствуют им. И дону Кор-леоне, и его сыну. Они играли в страшные мужские игры… И убивали… Но не унижали. И – не брали заложников. Оставались людьми чести.
Воевали мужчины. Женщины оставались дома. Рожали детей. И – молились.
Бросаю девушке платье.
– Одевайся. Уходим.
– Куда?
– На кудыкину гору.
– Я… Мне… – Она пытается что-то сказать.
– Потом.
Полутрупы в углу начинают шевелиться. Накрепко связываю их веревкой, для верности пристегиваю к батарее заимствованными у «органов» наручниками.
– Гады, гады!.. – Железный прут обрушивается на лица Айболита и его дружка.
Перехватываю девчонку поперек талии и оттаскиваю. Как-никак пленные.
– Пусти! Ты знаешь, что они… Ты знаешь… Девушка рыдает, крепко обхватываю ее за плечи и прижимаю к себе. Тело ее дрожит, Леночка всхлипывает, чуть подвывая, как бездомный щенок…
Нащупываю в кармане коньяк. Как раз и ей, и мне. Девушка делает глоток, еще. Похоже, ей лучше.
– Га-а-дость какая…
– А меня уверили, что нектар. – Делаю три длинных глотка и прячу бутылку.
Для пьянства время еще не пришло. – Пора.
Телескопический объектив приблизил напряженное лицо Дронова. Щелкает затвор.
Он подтягивается, взбирается по гребешку крыши. Затвор снова щелкает. Потом в объективе – балконная дверь квартиры шестнадцать. Дверь приоткрыта, штора отдернута. Объектив приближает лицо убитого, – и снова щелкает затвор.
– «Первый», я «седьмой», прием.
– «Седьмой», я «первый».
– Докладывайте.
– Временно объект был утерян. Сейчас снова контролируется.
– Реакция объекта?
– Штатная. Объект вышел на ситуацию «Западня-3» и отреагировал по варианту «Зомби».
– Завершите ситуацию.
– По штатной схеме?
– Да.
– Есть.
Я сижу на козырьке крыши, обхватив рукой архитектурное излишество в виде кегли. Леночка сгоряча вышла со мной на балкон, но вернулась – захватить кое-какие вещи и документы. Ветерок пахнет морем, и родятся стихи:
Как горный орел на вершине Кавказа. Ученый сидит на краю унитаза…
Ученый – это я. И судя по дерьму, в которое я вляпался, это унитаз бесплатного общественного сортира. Правда, стихи я, похоже, сплагиатил. Ну да автор неизвестен, так что вполне сойдут за мои. У нас, ученых, так принято.
Леночки не было минут пять, я уже скучать начал. Не удивлюсь, если она подкрашивает сейчас ресницы. Если человеческая душа – потемки, то девичья для меня – полный мрак. Особенно ночью.
