…А кто сам не шел из хаты,
Кто кидался в обмороки —
Милицейские ребяты
Выводили под руки.
Бабушка вспоминала:
– И вот мы узнали, что многие в этом живодерстве тогда участвовали. А потом сами оказались расстреляны. Вроде получалось – попали в ту мясорубку, которую сами же и запустили. И мы уже не понимали, кто прав, кто нет…
Да, тут сильно все запутывалось. Но Степка пришел к такому твердому убеждению – вообще никого не надо выгонять из его дома, мучить, пытать в подвалах и убивать. Тут у них с бабушкой было единое мнение.
Бабушка говорила – она тогда думала, что после всего, что услышала за три часа, ее уже вообще ничем нельзя поразить. Оказалось, что можно – когда прошел, летом примерно 1956 года, слух про шведа, имя которого раньше у нас никто не знал, – Рауля Валленберга.
Оказывается, когда наша армия в начале 1945 года вошла в Европу, этого замечательного молодого шведа арестовали сотрудники страшного советского СМЕРШа. Это такие были особые части во время Великой Отечественной войны;
расшифровывалось как «Смерть шпионам!», но арестовывали-то они по большей части совсем даже не шпионов, а простых солдат и офицеров, на которых кто-нибудь донес. Передал в СМЕРШ, что этот офицер сказал, например, что у немцев техника лучше. И все – минимум десять лет лагерей.
Но швед-то Валленберг вообще не был советским подданным! И ни в каких советских делах замешан не был – ни в революции, ни в раскулачивании… Ничего плохого вообще не совершал – делал одно только самое хорошее, вроде как врачи «Скорой помощи»: спасал людей от смерти. Вообще все очень запутывалось. Ведь его арестовали в дни побед советской армии над Гитлером. Оказывается, под флагом нашей так тяжело нам доставшейся великой Победы творились ужасные дела. Это было очень обидно, но всегда надо знать правду.
В общем, после ареста следы Валленберга затерялись. Разные люди, выпущенные в 1956 году из сталинских лагерей и тюрем, вспоминали, что видели в разных камерах очень грустного, убитого горем молодого шведа… А Швеция сто раз, наверно, обращалась к советским властям – и при Сталине, и после него – с вопросами о его судьбе… Но кремлевская власть отвечала всегда одно – знать не знаем и ведать не ведаем.
Тут, вспоминала бабушка Степки, неожиданно им, студентам, стало ясно, что за молчанием о гибели этого человека, спасшего десятки тысяч евреев, стояла еще одна большая ложь советской власти.
Потому что в СССР никогда не говорилось
