Диего и Гаспар тщательно составили список возможных имен. В биографиях четырех женщин, в отношении которых они уже провели расследование, отсутствовали необходимые факты. Их источники сообщили, что дочь следующего в их списке солдата предположительно учится в школе для молодых леди миссис Харрис.
И уж лучше бы эта информация подтвердилась, потому что Диего был сыт по горло всем этим безумием.
Быстрым движением пальцев он возвратил миниатюру в свой карман.
— Я думаю, что учительница может быть нам полезней любой служанки.
Лжец. Ни о какой «пользе» речь не шла. Диего просто хотел встретиться с ней вновь.
Гаспар презрительно фыркнул. Диего посмотрел на старика и наткнулся на проницательный взгляд. Указав подбородком в окно, Гаспар спросил:
— Ну и как ее зовут? Диего скрипнул зубами.
— Я… я не уловил имя.
Услышав это, Гаспар удивленно вскинул брови.
Диего всегда «улавливал» имена. Умение запоминать имена зрителей составляло часть его привлекательности. Аудитории, особенно дамам, нравилось, когда он называл их имена со сцены.
Если бы Диего не потерял самообладание, он добился бы имени сеньориты Учительницы.
Это тоже вызывало досаду.
За последнее время Диего частенько приходил в ярость. С каждой новой неудачной попыткой отыскать внучку дона Карлоса его ярость проявлялась все сильнее. Если больной маркиз умрет прежде, чем Диего и Гаспар выполнят свою часть сделки, они не получат ничего. Именно поэтому сеньорита Учительница, задрав перед ним свой хорошенький носик и отчитывая его за несоблюдение правил приличия, особенно сильно спровоцировала его ярость.
— Придется тебе самому узнавать имя этой женщины, — сказал Гаспару Диего, — но это будет не слишком трудно сделать. Сколько учительниц может работать в такой школе?
— А какой предмет она преподает? — спросил Гаспар, и когда Диего застонал, добавил, рассмеявшись:
— Или ты и это не уловил? Придется мне узнать, чем питается этот английский образец добродетели, чтобы стать таким невосприимчивым к твоему обаянию. Это, должно быть, и впрямь редкая птичка.
— Я узнал по крайней мере, что ей двадцать лет, — с раздражением заявил Диего. — Для учительницы она слишком молода, так что с выяснения этого обстоятельства можно и начать. Ведь ты у нас утверждаешь, что способен добыть информацию даже из камня. Почему бы не воспользоваться своим талантом ради доброго дела?
— Не придирайся ко мне, — проворчал Гаспар. — Ты последнее время злой, как медведь. И я знаю почему.
