4
Она не удивилась, когда из зала, затравленно озираясь, выскользнул кавказец. Он тихонько прикрыл за собой дверь, обернулся и только тут заметил её — она выходила из-за поворота коридора.
— Спешишь куда, чернявый? — поинтересовалась женщина.
Аслан вытянулся в струну, торопливо поправил на себе чёрные в обтяжку штаны, темную рубашку со стоячим воротником и только после этого обрёл дар речи.
— Слить надо, да. Сама гаварыш… Сцать — выха-ды в туалет.
— Ну-ну. Выхады, выхады.
Скрежетнув зубами, кавказец двинулся к комнате, на которой висела заляпанная белой штукатуркой табличка «ТУАЛЕТ».
Женщина проводила взглядом Аслана, затем зашагала к двери зала.
Здесь коридор разветвлялся надвое. А на стыке, вплотную к стене коридора, по которому прошла женщина, стоял диван, накрытый целлофаном. Скорее всего на нем отдыхали рабочие, они же и держали его в чистоте.
Она стащила целлофан, убедилась, что потрепанная временем обивка дивана относительна чиста, и уселась на скрипнувшее пружинами сиденье.
Аслан появился через несколько минут, взглянул на расположившуюся у входа в зал женщину и презрительно хмыкнул:
— Старожыт будэш?
— А на хрен? — нарочито грубо ответила она. — Никуда вы не денетесь. Пока не получите деньги.
— Эта да. Дэньги — эта ништяк. Бэз дэнег — идти нэкуда, — согласился кавказец, а затем, дерзко глядя ей в глаза, спросил: — Тэбе идти нэкуда, да?
— Топай на место, чернявый. Когда надо — я уйду. Когда надо — буду тут. Не тебе мне указывать. Твоё дело выполнять. Все, что скажу. Без лишних тупых вопросов.
Аслан насупился. Взявшись за ручку двери, он не спешил входить обратно в зал. Словно решая, ответить что-то этой вздорной бабе или нет. Но, по-видимому, вспомнив их недавнюю стычку, либо потому, что его дело здесь — слепо повиноваться, он не стал больше ничего говорить, лишь сверкнул мстительно глазами и скрылся за дверью.
Она откинулась на спинку дивана, заложила руки за голову и уставилась в окно на противоположной стене.
На улице темнело. И на небосводе уже была видна луна, которая мертвым взглядом через стекло смотрела прямо на нее.
В какой-то момент она прикрыла глаза и задремала. Ей слышалось чавканье, доносившееся из глубины зала, и она подумала, что кто-то еще дожевывает пищу, а потом и это чавканье прекратилось — дрема взяла свое.
Сон у неё был чуткий. Правда, проснулась она не от того, что раздался шум.
Шума не было. Просто словно кто-то невидимый толкнул ее в бок, как бы заставляя насторожиться и обрести бодрое состояние.
