В себя она пришла на какой-то кровати. Она лежала в платье, укрытая меховой полостью, а рядом сидела Мадлен и держала ее за руку. Услышав ее вздох, графиня склонилась над ней и встревоженно спросила:
— Как вы, дитя мое?
Принцесса несколько мгновений непонимающе смотрела на графиню, а затем в ее памяти внезапно всплыли последние увиденные ею мгновения борьбы с медведем, и она судорожно стиснула руку своей наставницы.
— Мадлен, как он? Он жив?
— Не волнуйтесь, принцесса, — Мадлен пренебрежительно взмахнула свободной ручкой, — жив и даже не сильно ранен. Его спасла эта толстая русская одежда — le tulup. Медведь только слегка подрал его когтями, атак все…
— Но на нем же не было никакого тулупа! — изумленно прошептала принцесса.
— О ком это вы? — удивленно спросила графиня, а затем понимающе кивнула. — А, вы о царе? Не беспокойтесь. На нем нет ни царапины. Я говорила о де Бресси…
— Ах, при чем здесь де Бресси! — Принцесса облегченно выдохнула.
Мадлен окинула ее проницательным взглядом.
— Похоже, дитя мое, вы на грани того, чтобы влюбиться в этого русского дикаря.
Щечки принцессы порозовели.
— О чем вы, Мадлен?
— О-о, не лгите мне. Я же вижу. — Графиня мечтательно закатила глаза. — О да, в такого можно влюбиться. Он настоящий дикарь! И настоящий рыцарь…
— Мадлен! — рассерженно воскликнула принцесса, садясь на кровати.
Графиня рассмеялась.
— О, не волнуйтесь, дорогая. Я вовсе не претендую на вашего жениха. И вообще, флиртовать с королями, конечно, довольно волнующе, но… довольно опасно. Тем более там, где замешана la politik. Но я должна вас предупредить. Если вы влюбитесь, то вам вряд ли удастся сделать то, чего так желают получить от вас кардинал и папа.
— Почему?
— Потому, дитя мое, что из двоих всегда один ведет, а другой подчиняется. Так вот, подчиняется всегда только тот, кто влюблен. Им вертят как хотят, а он способен лишь покорно следовать за предметом своей страсти. И упаси нас с вами Бог оказаться в таком положении.
— Почему? — вновь спросила принцесса.
— Потому что мужчины безжалостны! — страстно произнесла графиня. — Он дики, неукротимы и совершенно несносны. Они все время заняты своими делами. И подчинить их себе женщины могут только одним способом — влюбив их в себя. Привязав к себе этой любовью, будто поводком. Но при этом они сами должны оставаться в душе холодными и расчетливыми. Так было и так есть от времен Елены Троянской и до нашего скучного времени. И так будет в веках… уж можете мне поверить.
