«Останься я на две минуты дольше, я бы сделал глупость: взял бы снова шпагу и согласился бы конвоировать эту девицу», — подумал он, спускаясь с лестницы.
Заметив, что молодой человек не отрывает взгляда от двери, в которую вышла мадмуазель де Верней, г-жа дю Га шепнула ему на ухо:
— Всегда верны себе! Вы из-за женщин и погибнете. Ради какой-то куклы вы обо всем готовы забыть! Зачем вы допустили, чтобы она завтракала с нами? Какая же это мадмуазель де Верней, если она принимает приглашение позавтракать с незнакомыми людьми, если ее конвоируют синие и она обезоруживает их письмом, спрятанным на груди, словно любовная записочка? Это одна из тех тварей, с чьей помощью Фуше хочет захватить вас, а письмо, которое она показала, дано ей для того, чтобы синие содействовали ее замыслам против вас.
— Но, сударыня, великодушие этой девушки опровергает ваше предположение, — ответил молодой человек таким язвительным тоном, что сердце у нее сжалось и она побледнела. — Не забывайте, пожалуйста, что нас соединяют только интересы короля. Вы видели Шарета[19] у ваших ног, и неужели вселенная теперь не опустела для вас? Неужели вы живете теперь не за тем, чтобы отомстить за него?
Дама стояла в раздумье, словно человек, который видит с берега, как гибнут в море его сокровища, и от этого лишь более пламенно жаждет обрести утраченные богатства. В комнату вошла мадмуазель де Верней. Молодой моряк обменялся с ней улыбкой и ласково-насмешливым взглядом. Каким бы неверным ни казалось им грядущее, как ни была мимолетна их близость, тем более их радовали пророчества надежды. Этот быстрый взгляд не мог ускользнуть от зорких глаз г-жи дю Га, и она поняла его: лоб ее слегка нахмурился, а лицо не могло полностью скрыть ревнивые мысли. Франсина наблюдала за незнакомкой: она увидела, как сверкнули ее глаза, как зарделись щеки, и бретонке показалось, что от грозного внутреннего потрясения адская злоба вспыхнула на этом лице. Но такое выражение промелькнуло на нем быстрее молнии, быстрее мгновения смерти, — г-жа дю Га снова приняла веселый вид, исполненный спокойной самоуверенности, и Франсина решила, что все это ей почудилось. Все же она угадала в этой женщине натуру не менее, а может быть, более бурную, чем мадмуазель де Верней, и вздрогнула, предвидя возможность ужасного столкновения двух характеров такого склада; она затрепетала, увидев, что мадмуазель де Верней подошла к молодому офицеру, взяла его за руки и, повернув лицом к свету, посмотрела на него с кокетливым лукавством.
