, как говорил бедняга Дантон. Но забудь все, что я сказал тебе, — это говорила пятидесятилетняя старуха. Слава богу, скоро опять появится пятнадцатилетняя девочка.
Молодая крестьянка затрепетала. Только она одна знала бурную и порывистую натуру своей госпожи, только она была посвящена в тайны ее богатой, экзальтированной души, в сокровенные чувства этого создания, которое до той поры лишь видело, как жизнь проносится мимо неуловимой тенью, и тщетно пыталось ее поймать. Щедрой рукой сеяла эта женщина, и, не собрав жатвы, сердце ее осталось девственным; но, раздраженная множеством обманутых желаний, утомленная бесплодной борьбой, она в отчаянии своем дошла до того, что добро стала предпочитать злу, когда добро представлялось ей удовольствием, зло — добру, когда зло принимало облик поэтический, серенькому прозябанию — нищету, как нечто более высокое, а грозное, неведомое будущее и смерть — жизни, скудной надеждами и даже страданиями. Никогда еще не было собрано столько пороха, ожидающего единой искры, никогда еще пламени любви не предстояло пожрать столько сокровищ — словом, никогда еще ни одна из дочерей Евы не была создана из глины, где таилось столько золота. Франсина, словно земной ангел, оберегала это создание, преклонялась перед ним, считая его совершенством, и верила, что выполнит волю небес, если сохранит эту душу для хора серафимов, откуда она, казалось, была изгнана во искупление греха гордыни.
— Вон алансонская колокольня, — сказал всадник, подъезжая к карете.
— Вижу, — сухо ответила молодая дама.
— А! Хорошо, — сказал он и отъехал, сохраняя вид рабской покорности, несмотря на свое разочарование.
— Ну, погоняйте, погоняйте! — сказала дама вознице. — Теперь вам нечего бояться. Пустите лошадей рысью, а если можете — галопом. Ведь мы уже почти на мостовой Алансона.
Проезжая мимо командира конвоя, она крикнула ему нежным голосом:
— До свидания, командир! Встретимся в гостинице. Приходите навестить меня.
— Еще что! — возмутился Юло. — «В гостинице! Приходите навестить!» Как разговаривает с начальником полубригады!..
И он погрозил кулаком карете, быстро катившей по дороге.
— Не обижайтесь, командир. У нее в рукаве ваш генеральский чин, — со смехом сказал Корантен, пытаясь пустить свою лошадь вскачь, чтобы догнать карету.
— Ну нет, я не позволю всяким проходимцам дурачить меня, — ворчливо сказал Юло своим друзьям. — По-моему, лучше швырнуть генеральский мундир в канаву, чем заработать его в постели. Что это за птицы и чего они хотят? Вы тут понимаете что-нибудь?
