Сесили рассмеялась.
— В прошлом году я пробовала сопротивляться. Решила постоять за себя. Мне ведь уже исполнилось четырнадцать. Все мои друзья давным-давно ходят на свидания. И что ты думаешь? Мама держала меня в ежовых рукавицах. За весь прошлый год я почти ни разу не была в поселке. Меня заперли в этом ледяном склепе.
Они шли между скал. Волны по-прежнему обрушивались на камни, но их ночная ярость поутихла.
— Как тебе Александр? — спросила Сесили. — Я была права?
— Более чем. Но все же я надеюсь с ним подружиться.
Сесили дошла до обрыва, ее волосы развевал ветер.
— Подружиться? С этим маленьким монстром?
— Ну, хотя бы попытаюсь.
Сесили посмотрела на него:
— Тяжело тебе было? Я имею в виду, когда умер отец и пришлось все оставить и приехать сюда? Это, наверное, непросто…
Они сели на траву. Девон кивнул:
— Да. Самое ужасное — после папиной смерти, — что пришлось уехать от друзей.
Он помолчал, глядя на девочку.
«Ей можно доверять», — произнес Голос.
— На самом деле, — сказал Девон, — есть еще одна вещь…
— Какая?
— Перед смертью отец признался, что я ему не родной, а приемный.
— Не может быть!
— Может, — вздохнул Девон. — Так что я пережил двойную потерю. Видишь ли, я подумал, что он именно из-за этого отправил меня сюда. Возможно, здесь, на Мысе Невзгод, я узнаю, кто я.
— Ого, — произнесла потрясенная Сесили. — А маму ты спрашивал?
— Да, но она ответила, что ей ничего не известно.
Сесили фыркнула:
— Держу пари, что она знает. У нее много секретов.
— Я тоже так думаю. Смотри: во-первых, бабушка, во-вторых, восточное крыло, в третьих… постой-ка, а где твой отец?
На лице девочки возникло горькое выражение.
— Понятия не имею. Да мне, на самом деле, плевать на это.
Девон сочувственно улыбнулся:
— Почему-то мне кажется, что это не совсем так.
Она откинула волосы за плечи:
— Ладно. Слушай. Он бросил маму, когда мне было два года. Я его не помню. Он был неудачником. Законченным неудачником.
— Извини, я не хотел тебя расстраивать.
— Ты не виноват. Это естественный вопрос.
— Что ж, теперь моя очередь… Мама умерла, когда я был совсем маленьким, и я ничего о ней не помню. Только в моем случае она в этом не виновата.
Сесили прищурилась:
— Но если твой отец на самом деле не был твоим настоящим отцом, была ли она твоей настоящей матерью?
Он пожал плечами:
— Я ни в чем не уверен. В нашем доме не было ни одной ее фотографии. Я никогда не слышал ее девичью фамилию. Папа всегда говорил, что ему больно о ней вспоминать. Он только повторял, что она была замечательным человеком.
