У этого есть имя. Здесь я тоже, ради самоуспокоения, сверился со словарями. Чтобы узнать, один ли я верю, что я один. В действительности нас много.
Сначала в «Пти-Робере»…
Солипсизм: м. р. (от лат. solus — единственный и ipse — сам). Философ. теория, в соответствии с которой для мыслящего индивида не существует иной реальности, чем он сам.
А потом — все в том же философском словаре Армана Колена.
Солипсизм: доктрина, которая никогда не пользовалась значительной поддержкой, характеризующаяся признанием собственного индивидуального сознания в качестве единственно несомненной реальности. Этот термин, всегда уничижительный, часто употребляется для обозначения крайней формы идеализма. Витгенштейн в своем «Tractatus logicophilosophicus» подчеркивает парадоксальность солипсизма, который при последовательном применении совпадает с чистым реализмом.
Надо почитать Витгенштейна. Но не знаю, пойму ли я. Мне и название-то трудно понять.
Воздух был горячим. Горячим и влажным. При тусклом свете зажигалки я осторожно спускался по старым металлическим ступенькам. Там, где я проходил, высвечивались стены из белого камня. Они были покрыты надписями, исчерканы трещинами, там и сям из них торчали куски заржавленного железа. Лестница спускалась прямо в темные глубины Парижа. Ступеньки терялась во мраке. Я припомнил табличку на двери. Ну конечно, я попал в древние каменоломни Шайо! Катакомбы.
Я заколебался. Разумно ли туда спускаться? У меня нет карманного фонарика, а я не раз слышал, что в подземных галереях столицы легко заблудиться. Но есть ли у меня выбор? Я был почти уверен, что мои преследователи все еще бродят по кварталу. В конце концов они вернутся назад в поисках места, где я спрятался. О том, чтобы выйти наружу, не может быть и речи. Значит, выбора нет. Придется спуститься туда, в эту черную яму. Это, несомненно, лучшее из всех возможных укрытий. Не самое обнадеживающее, но самое надежное.
Я поморщился, прежде чем двигаться дальше. По крайней мере, посмотрю, что там внизу. Может, где-нибудь найдется другой выход…
Я продолжил спуск, стараясь не поскользнуться на ржавом металле. Ровный отзвук моих шагов заполнял пространство. Стены из тесаного камня вскоре сменились стенами из необработанного известняка, а металлические ступени — вырубленными в скале. Я шумно дышал, все еще уставший и охваченный страхом. Каждый миг я ждал, что сверху послышатся голоса обнаруживших меня преследователей. Но нет. Пока все было тихо. Мне следовало успокоиться.
