— Инженер не раскис?
— Нет, старательно работает. Ты цветных карандашей для него купил?
— Угу... — кивнул парень. — Чтобы сигнализацию обозначал красным... А как глубоко провода могут быть проложены?
— Как где... Одни сантиметра на два под штукатуркой... Он расскажет, какие препятствия и где нам припаивать новые сопротивления...
— Отсоединить от сети, и все!
— Инженер лучше знает. Он уже мягонький стал, потек...
— А как ты скажешь, что его ждет, если план к утру не будет готов?
— Он и сам понимает.
Парень взглянул в окно, но фонарика нигде не заметил.
Зайдя за сарай, женщина выключила фонарик и подождала, пока глаза привыкнут к темноте. Вскоре она уже могла различить острые вершины елей на фоне неба, белый снег и очертания строений. Она пошла дальше.
Обойдя вокруг, подошла к открытой двери сарая, прислушалась, что происходит дома — там разговаривали, но слов нельзя было разобрать, — и исчезла в сарае.
Идя за дровами, она хорошо запомнила, где находится колода с воткнутым топором. Но сейчас долго и беспомощно шарила вокруг. Боялась задеть какую-нибудь доску, чтобы шумом не сорвать весь план.
Наконец топор был у нее.
Пройдя почти по самой кромке оврага, она подошла к дому сзади и стала пробовать доски последнего заколоченного окна. Все искала щель, куда можно просунуть топор.
Если гвозди выдирать, они могут заскрипеть.
Нечаянно можно задеть стекло, и оно разобьется.
Ее могут начать искать.
«Убить не убьют, старик не даст: он, кажется, в меня влюбился».
Наконец повезло: она нашла щель под нижней доской, сунула туда топор, уперлась и потянула за топорище. Тянула изо всей силы, но доска не поддавалась.
«Не смогу», — в отчаянии думала она.
За окном кто-то дышал. Это мог быть только о н.
Как же ему объяснить?
— Я вам хочу помочь, — прошептала женщина.
Ответа не было, хотя она ясно слышала, как он там дышит.
От холода даже пальцы прилипали к топору...
— Наша церковь находится поодаль от селения. Место на отшибе, каменная ограда и большие деревья, — показывал суду свидетель. Лицо у него было бурое от загара, поэтому голубые глаза выглядели по-детски светлыми. На парне была куртка из искусственной кожи, через локоть висел мотоциклетный шлем. — В тот вечер я возвращался с работы поздно.
— Почему? — спросил один из заседателей. Такой уж у него был нрав: все время задавать вопросы, и потому, хотя процесс шел только третий день, судья уже морщил лоб, когда тот опять получал слово.
— Так ведь у нас в деревне не как в городе, — усмехнулся свидетель. — Мы не по часам работаем, а по барометру... Можно дальше рассказывать?
