— Альберт? Он все еще работает?
— Да, милорд. Нас мало осталось. Миссис Хобб, кухарка, Альберт и я. Не считая молодого мистера Брауна.
Почему отец так сильно сократил штат прислуги? Неудивительно, что домом и парком нужно как следует заняться. Он поговорит с новым управляющим со всей строгостью — и о нехватке слуг, и о сдаче внаем вдовьего дома. Он не желает, чтобы в его поместье жили посторонние женщины. Ему нужны только мир и покой. Он глотнул бренди. Превосходное бренди. Хорошо, что отец не позволил разорить его погреба, как все остальное в доме.
— Это все, Джевенс. Кстати, через пару дней прибудет Трент, мой камердинер, с вещами и лошадьми. Пока же обойдусь тем, что привез в седельной сумке.
— Да, милорд. — Морщинистое лицо Джевенса выразило улыбку. — Обед подадут в шесть. — И он вышел, шаркая ногами.
Хьюго снова глотнул бренди и почувствовал, как жар скользнул вниз и согрел живот. Боль в ноге стала стихать, как и прочие неприятные чувства.
Ничто из того, что он ожидал увидеть, вернувшись, не соответствовало его ожиданиям. Он чуть было не убил ребенка; женщина с телом, которое может свести мужчину с ума, поселилась на его земле; дом и поместье полностью обветшали.
Хьюго поднял бокал и поздравил себя с возвращением домой.
Он посмотрел на седельную сумку, которая лежала на полу там, где он бросил ее, войдя в кабинет. Пожалуй, надо отнести ее наверх и посмотреть, какие еще сюрпризы ждут его дома.
Люсинда взяла Софию за руку, и они пошли по лесной дорожке. Сердце у нее билось оттого, что чуть было, не произошло несчастье, а не оттого, что она увидела хозяина поместья — крупного мужчину верхом на великолепном жеребце. Оно билось вовсе не оттого, что его взгляд блуждал по ее телу, как будто лаская его. Огромный мужчина, с резкими чертами лица и телом закаленного воина, граф Уонстед, вызывал у нее такое же восхищение, какое вызывает хорошо выкованный меч. Он был неприветлив, сидел на жеребце, как рыцарь старых времен, защищающий свою землю. Когда он спешился, его угрюмый взгляд и отрывистые приказания могли испугать ее, если бы он с нежностью не погладил лошадь.
Деревья расступились, и открылся вид на холмистый пейзаж. Люсинда и София пробирались через высокую траву по луговине, простирающейся до озера, на котором жили лебеди. Постепенно сердце ее стало биться медленнее. Она посмотрела на Грейндж. Она надеялась, что граф не станет возражать против того, что они снова вторглись в его владения. Прогулка по его земле не причинит никакого вреда, и Люсинда обещала Софии, что сегодня они покормят лебедей.
