Скрипнув зубами, Цедя поворачивался на другой бок, сон не шел. Он выпивал снотворное. Но ему еще долго мерещились сцены охоты на волков, лисиц и зайцев с гончими псами близ озер. Сцены менялись, словно в калейдоскопе. Перед ним появлялся Бага-Чоносовский хурул, где в окружении аймачных богатеев он восседал на самом почетном месте. Рядом с ним настоятель, хурула, астролог и прочие чины духовенства. Цедя сидит на толстой белой кошме, перебирает в руках четки. Вспомнив об этом, он радостно заулыбался. Затем ему виделся весь ритуал богослужения: молодой гелюнг дул в ганглин – оправленную серебром дуду, второй гелюнг дул в бюря – длинную медную трубу, другие – в средние и маленькие трубы и раковины, били в литавры, барабаны. Все это сопровождалось звоном бронзовых колокольчиков и пением молитв. Вспоминая об этом, Цедя еще больше страдал бессонницей.
Внезапно он вскакивал с постели, садился на пороге, набивал трубку табаком и начинал курить опий. Накурившись наркотика, он снова ложился в постель. И вот уже тогда ему снились сладкие сны. Он видел, как возвращающиеся с богомолья молодые девушки и женщины заходили к нему в сад, лакомились фруктами, а затем робко входили в дом полюбоваться его убранством. Он не в силах был удержаться от соблазна и заманивал одну из красоток в дальнюю комнату… А утром, проснувшись с головной болыо. Цедя стискивал зубы, сжимал кулаки и готов был поджечь свой дом, превратить его в прах. Но перед ним, как живой, возникал тот ночной гость с сабельным шрамом на щеке. Слышались его слова: «Власть большевиков не вечна. Скоро грянет гроза и…» Этот человек приходил еще два раза. Грозы он пока что не принес. Зато каждый раз уносил по мешочку золота, оставляя Цеде проблески надежды на лучшее будущее… Только этими надеждами и жил бывший зайсанг.
Зато сын его, наоборот, все больше тянулся к той новой жизни, которая началась в школе-интернате. Правда, его общение с ребятами заканчивалось с последним уроком. Ребята оставались в интернате. А он шел домой к отцу и матери, которых все больше чуждался.
У интернатских детей после уроков только и начиналась та волшебная жизнь, которая влекла к себе всех детей. Особенно интересно было по воскресеньям, когда в нарядных одеждах, с красными галстуками на шее, со знаменем и флажками, ребята под звуки горна и барабана выстраивались на аллее под высокими тополями. Здесь они пели, играли в шумные веселые игры.
Глядя на них, Бадма сгорал от любопытства, ему тоже хотелось быть там, вместе со своими сверстниками. И он в душе начал проклинать знатность своих родителей, которая стояла преградой на пути к его сверстникам. По воскресеньям он стал уходить из дому на целый день. Раньше родителей завтракал, наряжался в праздничную одежду и незаметно ускользал на школьный двор. Но не всегда там удавалось ему попасть в общую компанию ребят.
