Мои упражнении с ведрами явно пошли мне на пользу брюшной пресс мой развивался нормально. Тугие сплетении мышц делали меня похожим на медицинский муляж — так отчетливо была видна мускулатура.
В один из погожих дней, когда мы отдыхали в обеденный перерыв, Иван Иваныч сказал:
— А ну-ка, хлопцы, подите сюда.
Он взял два кирпича, поставил их торцом на землю, прижав друг к другу плоскостями, и обхватил их сверху ладонью.
Мы с интересом его окружили, а он, казалось, без всяких усилий поднял кирпичи и поставил их на скамью.
— Вот. Кто так поднимет, тот настоящий каменщик.
Колька Стрыгин, усмехнувшись, отложил гитару, подошел, наложил ладонь и… кирпичи со звоном упали на землю, а мы покатились со смеху; такое у Стрыгина было растерянное лицо.
— А ну-ка, ну-ка! — смущенно пробормотал он. — Это я так — нечаянно. Сейчас подниму.
— Э-э-э, нет, нет! — возразил Иван Иваныч. — С первого раза, с первого раза! Кто следующий?
Подошел Завьялов, поставил кирпичи, прижал их плотнее друг к другу, поплевал на ладони, обхватил пальцами макушки кирпичей и, крепко стиснув губы, стал осторожно поднимать. Чуть оторвавшись от земли, кирпичи снизу разошлись, закачались и… выскользнули из пальцев.
Потом подходили другие. Кому удавалось, кому не удавалось. А я лихорадочно соображал: «В чем же тут секрет?» Какое-то полузабытое знакомое чувство охватило меня, и я вспомнил вдруг, как в детстве, сильно захотев, добыл себе родителей, как выправлял себе ноги, как научился читать. Это были мои, хоть небольшие, но победы, поощряемые желанием. И я отдал приказ самому себе: поднять во что бы то ни стало!
Я подошел, снял кирпичи со скамьи, поставил на землю, прижал друг к другу, наложил ладонь. Фаланги моих пальцев чуть-чуть, самыми кончиками захватили ребра кирпичей.
— Куда там — пальцы коротки! — сказал кто-то за моей спиной.
Я был словно в полусне. Я так хотел, так хотел поднять!
И поднял. Оторвал кирпичи от земли. Но их надо было еще удержать!
Потеряв опору, кирпичи раздвинулись снизу, пружинисто закачались… Так, качающиеся, я и понес их к скамье и поставил! Общий вздох удивления был для меня величайшей наградой. Все во мне ликовало, гордость, распирала меня: я победил самого себя, потому что я так хотел!
— Иди сюда! — сказал Иван Иваныч. — Покажи свою руку.
Я протянул ему руку ладонью — вверх. Он цепко взял ее сильными шершавыми пальцами и поднял вверх, как поднимает рефери перчатку боксера-победителя.
— Вот, — сказал он. — Смотрите: рука небольшая, пальцы короткие, а поднял. И знаете почему?
