— Такая же жуткая, как сталкерская жизнь, — проворчал Олвидар, — чтоб меня, если это не отражение нашей ущербной реальности.
— И глаз Саурона следит за тобой, — добавил Ушастый.
За ночь все было подготовлено к походу. Тяжелый «булат» подогнан мастерами Кабанчика под анатомические особенности Олвидара. Третью конечность, обвившуюся вокруг талии, скрывал прорезиненный плащ. Через плечо перекинута СВУ, в кобуре «волкер». Ботинки с металлической окантовкой носка. Набедренный подсумок с проверенным в боях армейским ножом, в разгрузках сменные обоймы и артефакты: «пузырь», для уменьшения радиационного воздействия, «мамины бусы» от случайных ранений и «ночная звезда» для уменьшения тяжести ноши. В рюкзаке спальник, патроны и провизия.
В шесть утра в баре было многолюдно: у «монолитовцев» нет понятий «рано» и «поздно». Большая часть клана вела ночной образ жизни, и шесть утра как раз совпадали с ужином по их биологическим часам. Олвидар допивал кофе у барной стойки. Пора выходить. Сталкер сделал последний глоток и, не удержавшись, заглянул на дно чашки. Остатки кофейной гущи напоминали чешую дракона или змеи, создавалось впечатление, что дракон вцепился в собственный хвост. Через плечо в чашку заглянул местный юродивый Выпьем-ка:
— Знак Уробороса?
— Что ты сказал?
— Дракон, кусающий себя за хвост. Бесконечность, бессмертие, цикличность. Мне цикличность нравится, а тебе?
— Цикличность чего? — кто-то прошел мимо и задел за локоть Олвидара, рука с чашкой дрогнула, и очертания дракона пропали.
— Какая цик…цикл… угости, братуха, порцией, а то язык к небу присыхает.
— Ты сказал знак Уробороса, что это?
Юродивый пару раз моргнул, пошевелил губами и ответил:
— Да не мог я такого сказать, лучше выпьем-ка за удачную ходку. — Старик был вроде талисмана на удачу, все, кто не отказывался с ним выпить, всегда возвращались. Олвидар заказал две по сто и, заставив себя проглотить вставшую комом в горле водку, вышел из бара.
Раннее утро липким ледяным туманом обволокло бронежилет, лизнуло холодным влажным языком почти не защищенную третью руку. Как только Олвидар оказался на открытом пространстве, небо, словно этого и дожидаясь, скинуло на него тяжесть свинцовых туч. Сквозь такую плотность облаков не было видно солнце, но оно все равно выползало из-за горизонта, перекрашивая Зону из черных в серые краски. «Рассвет — это цикличность, — пронеслось у Олвидара в голове. — К вечеру буду у ЧАЭС, там замечательно просматривается цикличность заката». Олвидар чертыхнулся, сплюнул под ноги и закурил. Курение — это еще один шаг в сторону того, что он человек. Как многократно доказано, ни один излом не курит, а если и стреляет сигарету у сталкера, то только в качестве отвлекающего маневра. Через минуту «бычок» зло зашипел в ледяной луже и умер. Пора в путь.
