На мой вопрос, что он решил, Ойлиц ответил:
— Господин лейтенант, я много думал о своей судьбе и о судьбе моих детей, о войне, о послевоенном положении побежденной Германии и о судьбах мира. Поймите меня правильно. Что сейчас происходит? Кто в конечном итоге выиграл Вторую мировую войну? Американцы! Германия лежит в руинах. То же в Японии, пережившей атомные бомбардировки Хиросимы и Нагасаки. Сейчас иное соотношение сил. Появились новые средства уничтожения, которые могут привести к уничтожению всего живого на планете Земля. В итоге вырисовываются две мощные силы: богатейшая страна — США, нажившая баснословные капиталы после обеих мировых войн, и другая мощная сила, но очень ослабленная теми же войнами и внутренними противоречиями — СССР. Германия и СССР — естественные, дополняющие друг друга силы, и они должны, обязаны жить в мире. Всегда, когда немцы и русские жили Дружно, — это было благо для обоих народов. Так всегда говорил мой отец, ученый-историк, неоднократно бывавший в России. Американцы не желают, чтобы СССР был мощной державой. Две бомбы, сброшенные на Японию, — это прежде всего предупреждение вашей стране. Сейчас они не могут начать войну против вас, но готовятся: создают арсенал атомных бомб, но это не так просто. Я знаю, что вы тоже работаете в этом направлении. Представьте положение: американцы вдруг решат нанести атомный удар по Москве. До Москвы «летающая крепость» нового образца доставит бомбу на высоте, которой ваши истребители пока не достигают, а реактивных истребителей, которые могли бы ее сбить на пути к Москве, у вас нет. А если будут, то они задумаются, посылать ли свои «крепости» с бомбами… Итак, я прошу вас доложить руководству, что я готов передать все свои знания по созданию аэродинамических труб для испытаний русских реактивных самолетов. Я думаю, что вы скоро будете иметь такие надежные самолеты-истребители, и это остудит горячие головы, а затем создадите и атомное оружие и будете сдерживать американцев. Гитлер ведь напал на соседей, когда понял, что он сильнее всех. А в ядерный век просчеты и ошибки государственных деятелей особенно опасны. Когда они понимают, что получат отпор, политики, как правило, принимают более правильные решения…
Я был потрясен неоспоримой логикой этого незаурядного человека, который находился в отчаянном положении как ученый, ибо такие люди в Германии пока не требовались. Он получил удивительный шанс работать и припеваючи жить в США, а вместо этого предложил свои услуги СССР, даже зная, что наши, как он выразился, «внутренние противоречия» могут трагически отразиться и на нем.
