Краска проступила даже сквозь густую черную щетину, покрывавшую подбородок коронера.
— А все из-за тебя! Разве не ты заставила меня согласиться на эту работу, женщина? Разве не ты умоляла братца и епископа обратиться с ходатайством о моем назначении к Хьюберту Уолтеру?
Шериф переводил взгляд то на Джона, то на Матильду, и с его узкого лица не сходило самодовольное выражение. Он откровенно наслаждался вспыхнувшей между супругами ссорой.
— А ты чего ожидал? Разумеется, мне хотелось, чтобы должность досталась тебе, никчемный ты человек. Неужели ты думаешь, что я была бы рада, если бы ты всю жизнь оставался солдатом и мотался по стране, размахивая мечом? — Она вскочила со стула и встала в угрожающую позу перед мужем, упершись руками в могучие бедра. — Тебе нужно было солидное занятие — чтобы ты занял высокое положение офицера и не позорил меня своим солдатством! Должность, которая и подобает нашему положению — положению королевского рыцаря и сестры шерифа!
Матильда приблизилась к мужу еще на шаг, и даже неустрашимый Джон решил отодвинуться немного от греха подальше.
— Клянусь именем Святой Девы Марии, Джон де Вулф, ты должен радоваться, что заполучил такой пост. Я не хочу, чтобы ты шатался без дела, как какой-нибудь безработный сквайр, ожидая, пока начнется новая война, или, того хуже, опустился и стал простым торговцем или купцом. Как я тогда буду людям в глаза смотреть?
На лбу коронера вздулись вены, и он в сердцах ударил ладонью по каменному камину.
— Ты только послушай себя! — закричал он. — Все я, я, я! Тебе плевать на мои желания, лишь бы ты сама могла покрасоваться в новом платье на собраниях у мэра или в свите городского судьи, погримасничать да похвастаться обновками!
Он яростно поддел горящее в камине бревно, не обращая внимания на ухмылки шурина. Сноп ярких искр взвился в воздух и скрылся в широкой трубе.
— Так реши же, наконец, чего тебе хочется, жена! — все больше распалялся Джон. — То ты желаешь видеть меня коронером графства, то жалуешься, что я слишком много времени уделяю выполнению своих обязанностей!
Мешковатые щеки Матильды зарумянились даже под толстым слоем пудры.
— Не смей кричать на меня! Зачем тогда вообще было соглашаться на должность коронера, если она тебе так не нравится?
— Я не говорил, что она мне не нравится… хотя, видит Бог, иногда приходится трудно. Я согласился на нее, чтобы, в первую очередь, доставить удовольствие тебе — или, если уж на то пошло, избавиться от твоих бесконечных упреков и приставаний. Во всяком случае, я теперь занят, и ты можешь не бояться, что я снова уйду на войну — туда, куда должен стремиться каждый настоящий мужчина, — добавил Джон, метнув многозначительный взгляд в сторону шурина.
