направо от улицы Гагарина, в центре которой на месте бывшей церкви стоял
огромный памятник Ленину, а дальше начинался ухоженный парк с каруселями и
качелями. Как и четырнадцать лет назад, рядом со мной был киоск "Союзпечать".
Подметавший во дворе асфальтовые дорожки среди клумб дворник-еврей осведомился у
меня, к кому, собственно, я. Я не удостоил его ответом и вошел в сырой подъезд.
Дверь искомой квартиры как раз открывала, стоя ко мне спиной, школьница лет
тринадцати с черным ранцем. Она обернулась на звук моих шагов и несколько секунд
вглядывалась в черты моего лица; я тоже не спешил.
— Ах! Вальдемар! — воскликнула она наконец.
Это была сестра Антона. Тут в полуоткрытой двери появился сам Антон в
тренировочном костюме и с книгой в руке. Меньше всего он ожидал увидеть меня.
— Вальдемар! Ну триста лет не виделись! Почему ты так долго не писал? Это ж
просто неприлично.
После первых приветствий я подал ему рекомендательное письмо и сказал:
— Пожалуйста, прочти это. Только постарайся не удивляться прочитанному. Все это
правда.
Зина, сестра Антона, как раз зашла в свою комнату переодеваться и не заметила
столь странного поведения гостя при встрече с давним другом. Столь же удивлённый
Антон тут же вскрыл конверт и углубился в чтение. Это продолжалось минут пять, в
течение которых я успел прослушать весь выпуск новостей: сообщали о терактах
голлистов в Нормандии, об успехах повстанцев на Филиппинах и о спуске на воду
нового ядерного авианосца в Северодвинске. По мере того, как Антон читал, его
лицо приобретало выражение, подобное выражению лица всех людей, посвященных в
мою тайну: он соизмерял прочитанное со своим представлением о мире. Соображал
он, видимо, быстрее, чем все они вместе взятые, ибо к концу чтения у него уже
была точка зрения на это происшествие.
— Поздравляю вас, сударь, — сказал он мне, складывая письмо.
— С чем? — не совсем понял я.
— Если бы вы пожелали, вы могли бы играть огромную роль в нашей политике.
Еще и луна не сменилась, а меня вновь втягивали в политические игрища. Я
запротестовал:
— Я нетщеславен. К тому же близкое знакомство с вашими спецслужбами отбило у
меня последние крохи политического авантюризма.
— Вас, конечно, воспринимали как аномалию… — начал было Антон, но тут вышла
Зина, и он резко сменил карты. — Ну и что там у вас, в Питере? До нас дошли
слухи о всяких вылазках… этих… недобитых… я о троцкистах говорю.
Я в точности уразумел намек и, как ни в чем не бывало, стал играть роль
