вернулся в номер в ожидании заказа.
Через четверть часа мы ужинали. Умывальника в номере не было, но зато между
платяным шкафом и кроватью с бледно-зеленым покрывалом стоял старый громоздкий
пропыленный радиоприемник, настроенный кем-то на берлинскую волну. Когда я
включил его, тишину номера наполнила "Девятая симфония" Бетховена в исполнении
Берлинского филармонического оркестра под управлением Герберта фон Караяна — об
этом сообщила лаконичная дикторша.
— Ты учишься? — неожиданно спросила моя гостья.
— Да, студент философского факультета ЛГУ.
— А я — натурщица, — призналась девушка, — да, да, натурщица. Все вы любите
разглядывать прекрасных женщин на полотнах великих художников, а забываете, что
для удовлетворения ваших эстетических потребностей нужны мы — часами
просиживающие в холодных мастерских, стуча зубами.
— Да, об этом мы и не задумываемся, — я убавил громкость радиоприемника.
— У меня рекомендательное письмо к Глазунову. Но сейчас поздно и холодно…
— Ты мне очень нравишься, — произнес я, трогая ее плечо, — не знаю пока за что,
но нравишься…
— А ты торопишься жить. Сколько тебе?
— Двадцать два.
— Я тебя старше, — она прищурилась. — На четыре года.
— Однако!.. Честно говоря, когда ты вошла, я дал тебе не больше пятнадцати.
— Странно это. Я ведь родилась в Талды-Кургане. Нас туда мерзавец-Сталин
забросил. Какие там жуткие морозы! У меня сестренка маленькая умерла от
воспаления легких, — на ее глазах блеснули слезы.
Я обнял ее и погладил по плечу, потом по щеке. У нее уже слипались глаза.
— Все, пора спать, — поднялся я.
Я долго целовал ее, хрупкую и легконогую. Она, казалось, была создана утолять
жажду не хуже Бахчисарайского фонтана. Зеленоватый ночник освещал наши головы,
прильнувшие друг к другу на одной подушке. А полуприглушенное радио убаюкивающе
шушукало на той же берлинской волне:
На Рейн, на Рейн, на наш немецкий Рейн,
Кто стражем хочет стать реки!
Я не был в этом мире фантомом. Я действительно существовал. Я занимал
закономерную клеточку бытия. В этом заключался мой ключевой эксперимент, который
я, пользуясь случаем, поставил в московской гостинице. Но как только я убедился
в реальности моего существования здесь, сразу же зародилось и созрело ощущение
того, что я видел свое двадцатидвухлетнее существование в "моем мире" во сне.
АВЕНТЮРА ДЕСЯТАЯ,
в которой я совершаю паломничество в прошлое и будущее одновременно.
Коммунизм — это высокоорганизованное общество свободных и сознательных
