был военным, хотя тоже носил мундир темно-оливкового цвета.
— А правда ли, — спросила его одна из девушек, — что в России пишут о Германии
такие ужасы, что волосы дыбом встают.
— А это вы вот у кого спрашивайте, — кивнул на меня студент-восточник, его,
кажется, звали Зигфрид. И пока я собирался со словами, он достал из нагрудного
кармана небольшую скромно окрашенную брошюру страниц на пятьдесят на русском и
протянул мне. Брошюра называлась "Обыкновенный фашизм-93" за авторством
С.А.Штейнфинкеля и дышала такой злобой, такой ненавистью, что, казалось, автор
сейчас выскочит со страниц и вопьется в горло неосторожному читателю.
— Поверьте, — отвечал я, возвращая брошюру, — что в России много истинных друзей
Германии, и один из них перед вами. А на эту — не за столом будь сказано —
читанину можете не обращать внимания. В Средней Азии есть поговорка: "Собака
лает, караван идет".
Этот афоризм пришелся по вкусу моим собеседникам, а любознательная девушка в
вицмундире Магдебургского университета продолжала задавать — на сей раз мне —
вопросы о России:
— А верно ли, что в России приняты ранние браки? Я где-то читала, что Ивана
Грозного женили в двенадцать лет… Существуют ли у вас дуэли из-за женщин? Вся
русская литература полна описаниями таких дуэлей.
Надо сказать, женский вопрос в Советской России 96-го года был мной изучен,
мягко говоря, слабо. Но я не упустил случая как историк указать на известную
ошибку Горсея насчет женитьбы Ивана Грозного. Потом пошли тосты, которые немцы
провозглашали с чисто грузинским колоритом. Оказалось, что многие мои
собеседники бывали в СССР как туристы, и вообще с некоторых пор это не проблема.
Наиболее популярное направление таких вояжей — Готтенланд, то бишь Крым.
Зигфрид что-то вспомнил и сказал мне:
— Вальдемар, вы не могли бы говорить со мной на русском? — его русский язык был
весьма неплох.
Потом начались танцы: менуэт и какие-то другие, мне неизвестные. Танцевальная
зала была разукрашена еловыми ветвями, которые немцы держат в своих домах от
Нового Года до Равноденствия. По стенам в нишах стояли литые статуи
древнегерманских богов.
— Наша современная мифология, — объяснял мне словоохотливый Зигфрид, с которым
мы решили выпить на брудершафт отличного рейнского, — вполне уживается с
абстрактной наукой. Вы, государь, конечно, читали Оруэлла. Он у нас широко не
прессуется, но я читал. Так вот, Оруэлл пишет о двоемыслии, и что же в нем
плохого? Это еще Архилох писал: "Живи так, будто ты бессмертен, но помни, что ты
