Я уже собрался, и мы спустились вниз. В гостиной был сервирован стол на девять
персон. Полнобедрая итальянская служанка ставила на него орлиной формы свечу
(пиршества полагалось устраивать при искусственном освещении девяти факелов, по
числу присутствующих, и орлиной свечи, символизирующей нордический дух).
Тут я увидел дядю Отто, идущего навстречу мне из библиотеки. Он был полной
противоположностью полковнику и своему сыну: невысокий, рассеянный, в сильных
очках, до странности похожий на Хоботова из "Покровских ворот". Он поздравил
меня с возвращением на немецкую землю, как он выразился, и стал приглашать к
себе в Кенигсбергский институт генетики и евгеники:
— Вы, камрад, даже не представляете, на пороге каких грандиозных открытий стоит
сейчас германская наука. Последовательным воспитанием расового духа, основы
которого были заложены нашим величайшим фюрером, мы поставили магические силы на
службу белому человеку. Уже сейчас многие из истинных арийцев могут невербально
общаться мыслями, а впереди достижение индивидуального бессмертия и способности
общаться с душами умерших и проникать в прежние эпохи, о чем мечтали десятки
поколений наших предков.
Надо сказать, что упоминание о телепатических способностях истинных арийцев, в
числе которых входил, к примеру, Харальд, меня немало испугало. Ведь эти
"экстрасенсы" запросто могут подслушать мои мысли, и мое, если так можно
выразиться, инкогнито будет раскрыто. Но раз уж назвался груздем, так полезай в
кузов. С момента моего здесь появления я был вынужден во всем следовать планам
моего двойника, который явно что-то затевал.
Когда я увидел жену и дочь профессора, я понял, что насчет индивидуального
бессмертия он, скорее всего, не шутит: я долго не мог понять, кто из них кто.
Наконец, по одеяниям я догадался: девушка постарше в вечернем платье, будто
сотканном из лебяжьих перьев — это тётя Свава, а девушка помладше в студенческом
вицмундирчике с серебряным "поэтическим" аксельбантом — ее дочь Ингрид. На глаз
разница в возрасте не превышала десяти лет.
На первое подали отличные грибы, приготовленные по-венгерски прижаренными в
мучной оболочке, и блюдца с микроскопически нарезанным салом. На взрослом конце
стола (был еще брат тети Свавы, норвежец Хайнрих Сульхейм, управляющий одной из
нефтяных вышек в Норвежском море, пришедший с супругой) разговор шел о своем, а
мы, молодежь, слушали похвальбу Харальда (вот уж кто любил хвалиться, точно
исландский скальд). Перво-наперво он рассказал мне о своих романах с
