— Ну, мы тоже полмиллиона положили на Амуре в пятьдесят втором. И все же
личность Сталина, я считаю, положительна и необходима в советской истории. Он
уберег нас (да и вас) от троцкистской нечисти и космополитических вырожденцев.
Видишь ли, в двадцатые годы была единственная валена: между Сталиным и
Троцким…
— Валена? — переспросил я.
— Германоязычное слово. Означает выбор.
— У нас говорят: альтернатива. Англоязычное слово.
— Ах да! у вас же Америка самая главная страна. Удивительно, как могли эти
забитые эмигранты так возвыситься? У вас какой-то нереальный вариант истории.
— В принципе я с тобой согласен. Но неужели все вы — наивные коммунисты?
— Коммунизм бывает разный. Мы ж не троцкисты. Россия — цель, коммунизм —
средство. Да, мы уж и не столь наивны, как десять лет назад.
— По дороге сюда я видел коммерческие ларьки….
— Да, пять лет назад у нас разрешили мелкое предпринимательство. Разумеется, под
партийным контролем.
— А ты в партии?
— Нет, но собираюсь вступить… О, уже восемь! Я побегу в фотоателье, надо
забрать фотографии. Если в мое отсутствие придет Виола, веди себя, как ни в чем
не бывало. Скажи, что идешь за фотографиями, и поджидай меня у подъезда. Завтра
у нас суббота? Да?
— И у нас тоже.
— В понедельник у меня последний экзамен сессии. Диалектический материализм! У
вас, небось, такого не учат.
В коридоре он заглянул в мою кожаную сумку:
— Это оттуда?
— Да.
— Ладно, потом посмотрим. Пошел я.
И он исчез.
Я, оставшись один, обошел обе комнаты. Мебель и прочая обстановка были иных
конструкций, однако телевизор, как и у меня, назывался "Радуга 716". Но меня
больше заинтересовали книги, куда многочисленнее моих. Многие были мне
незнакомы, другие соответствовали моим, многих из имеющихся у меня тоже не было.
Десятитомник Сталина, сочинения Гракха, Бабефа в четырех томах. Международные
ежегодники начиная с 1957 года, "Россия в 1913 году", Л.Н.Гумилев "Этногенез и
биосфера Земли", "Иерусалимский процесс" в трех томах.
Последние я полистал. Оказывается, в августе 41-го года германская армия заняла
Палестину, а год спустя в Иерусалиме открылся под председательством доктора
Фрайслера процесс над сионистами. В числе подсудимых — Менахем Усышкин, Давид
Бен-Гурион, Мартии Бубер, Хаим Вейцман и другие. В материалах процесса — тексты
Ветхого Завета, Талмуда и "Протоколов сионских мудрецов", свидетельские
показания местных жителей-арабов и граждан различных европейских стран.
Семьдесят главных обвиняемых были приговорены к публичной смертной казни, а
