— У самых ворот, видишь, вон там, остановится «газель», как на «скорой»… Водила начнет таскать биксы.
— Какие еще биксы?
— Такие металлические блестящие круглые саквояжики, — нетерпеливо «разжевывал» доктор то, что для него самого было давно пройденным материалом. — Ты подойдешь, пожалуешься на машину, там, мотор заглох или чего еще… Тормоза шалят, к примеру.
— Ха! Это ж надо… У «тойоты» ничего не шалит и не глохнет. — Люси повертела наманикюренным пальцем у виска. — Придумай что-нибудь другое.
— Это ты думай, как привлечь его внимание. Главное, он должен выйти, оставив биксы в салоне. А дальше — дело техники.
Спустя полчаса Изместьев затаился в кустах неподалеку от того места, где должна была припарковаться «газель», чтобы «затариться под завязку» биксами со стерильным материалом, а потом развести их по отделениям городской больницы. Обычная рутинная процедура, доведенная до автоматизма. Здесь никто подвоха не ждет.
Если биксы в отделение не попадут, то все плановые операции, в том числе и медаборты, будут отменены. Их перенесут на следующий день. Таким образом, сутки будут отвоеваны. Плод, из-за которого из середины века в его начало был «делегирован» Карл Клойтцер, останется в утробе матери. Пусть ненадолго, но это уже кое-что!
Конечно, доктор выбрал крайне опасный — криминальный — способ. Но ставки в игре чересчур высоки…
«Газель» подъехала раньше обычного, водитель спросонья зевал. Стук каблучков по асфальту расплавленной ртутью пробарабанил по темечку доктора. Куда она намылилась раньше времени, биксы еще не загружены! Дура, тупица, каких еще поискать!
— Зд-д-драв-в-в-вствуйте, извините, — прозвучало в утренней тишине, — вы не могли бы мне помочь заменить колесо?
— Что, проколола, что ли? — законно поинтересовались из кабины.
— Ага… Теоретически вроде все знаю. А на практике — никогда с этим не сталкивалась.
Доктору казалось, что листья акации шевелятся от его негодования. Так похерить его грандиозный замысел! Ослица, одно слово!
— А что я за это буду иметь? — раздалось из кабины «газели».
«Не клюет! — заекало в голове Изместьева. Все нелестные эпитеты в адрес Люси тотчас улетучились. — Ну и овощ! Придется попотеть, девонька. Ну-ка, изловчись!»
И она изловчилась. Правда, совсем не так, как планировал Изместьев. Ничего подобного доктор предположить не мог. В первые минуты ему показалось, что у него слуховые галлюцинации.
— Что?! Иметь? Ты, октябренок, хочешь меня иметь? Раздвинь сопла и слухай сюда, челядь! Сюда, я сказала!
