— А чем ты здесь занимаешься? — спросил Давид через пару минут.
— Парень, я начинаю сомневаться в здравости твоего рассудка. Ты ведь прекрасно знаешь, что у меня сейчас отпуск. Между прочим, я тебе уже об этом говорил. А если ты и вправду сходишь с ума, так постарайся, хотя бы извлечь из этого пользу.
— Еще вопрос кто из нас сходит с ума!
— Нет, ты не сумасшедший. Ты очевидно просто глуп. Я ведь говорил тебе, что я безумен. Или у тебя настолько плохая память, что ты уже этого не помнишь? Если это так, то могу тебя поздравить.
— У меня прекрасная память! — уже вконец вышел из себя Давид.
— Это прискорбно мальчик. И постарайся впредь не повышать на меня голоса, иначе я скормлю тебя Хапакурбак-Адвару.
Давид заткнулся. Он почему-то сразу поверил, что дед вовсе не выражается фигурально. У него даже во рту пересохло. А Абдула продолжал спокойно лежать в гамаке, и слегка раскачиваться в нем. Все что он произнес было сказано каким-то чересчур спокойным голосом. А то что его молодой голос совершенно не соответствовал старому телу, вызывало какой-то странный завораживающий эффект.
— Я надеюсь, ты шутишь? — тихо спросил Давид, уже зная ответ на свой вопрос.
— Отнюдь мальчик. То что ты являешься моим родственником не имеет для меня никакого значения. Ну или почти никакого. Учти — в мире есть не более сотни людей, которые могут мне дерзить, но и они стараются этого не делать.
— А может теперь их будет сто один? — слегка оклемался от предыдущего заявления Давид.
— Может быть. — и в первый раз Давид увидел на тонких губах деда легкую улыбку. При этом все черты его лица слегка разгладились, но продолжалось это недолго.
— И как ты проводишь здесь время? — окончательно упокоился Давид.
— Примерно так, как сейчас. Лежу и смотрю на звезды.
— Но ведь днем звезд нет?
— Звезды мальчик, есть всегда. Просто не все люди могут их видеть постоянно.
— А ты значит можешь? — недоверчиво спросил Давид. Разговор опять вошел в странное русло.
— Я вижу их всегда. Даже днем, даже находясь под крышей или в подвале, даже с закрытыми глазами.
— Ты что опять шутишь?
— Нет мальчик, я вообще редко шучу, а такими вещами я не шучу никогда.
Разговор снова зашел в тупик. Давид в очередной раз убедился, что дед не шутил не только когда говорил о звездах, но и когда заявил, что он безумен.
— И тебе не скучно? — спросил Давид.
— Скука для меня и есть отдых. Боюсь, что во все остальное время я веду слишком активный образ жизни. Да и сама жизнь у меня более чем переполнена событиями и в ней редко бывают моменты, когда можно просто понаблюдать за звездами.
