— Чего ты хочешь?
— Мне нужно вас нанять на работу.
Ошеломленная Джессика пыталась заговорить и не смогла. Эта пародия на ее разговоры с Филом больно разбередила душевные раны, которые только-только начали затягиваться. Зачем ей это нужно? Ей ни к чему воспоминания о прошлом. Особенно из уст невинного ребенка с дрожащим голоском.
— Сколько тебе лет? — наконец выдавши из себя Джессика.
— Двенадцать. — Последовала короткая пауза, а затем девочка заторопилась: — Послушайте, мисс Дэннемора, я бы не обратилась к вам, если бы это не было так важно. Я знаю, что вы отошли отдел. Я многое знак о вас… В вашем досье…
У Джессики помутилось в голове. Досье! Фил вел на нее досье? Этого не может быть! Никаких записей, кроме имени и номера в маленькой черной записной книжке.
— … в вашем досье сказано, что никаких женщин и детей, но это совсем другое, — заверила ее Айрис. — Вы единственная, кто может это сделать.
— Не бывает ничего другого, — холодно ответила она. Черный юмор, который порядком осложнял ее жизнь, чуть не прорвался на поверхность. "Благодарю за доверие, мисс Мунро, но я больше не убиваю людей. Ни для правительства. Ни для твоего папы. Не стану делать и для тебя, детка". Это было чистой правдой, но она не могла заставить себя поверить, что эта девочка действительно хочет кого-то убить.
За исключением…
Айрис прочла о ней в досье. Девочка знает ее настоящее имя, знает о том, что она ушла от дел, и смогла ее найти. Она — дочь Фила Мунро. Память подсказала Джессике, что ей было почти столько же лет, как Айрис, когда…
Внезапно ей в голову пришло другое объяснение. Не пытаясь скрыть своего неодобрения, Джессика с сарказмом сказала:
— Не могу поверить, что Фил пал настолько низко, чтобы поручить ребенку делать свою грязную работу. Скажи ему, что ответ все равно "нет". Я больше не работаю.
— Папа не знает, что я хочу вас нанять.
— Очень скоро узнает, — мрачно пообещала ей Джессика. — Дай ему трубку.
— Не могу. Я не знаю, где он. Поэтому вы мне и нужны.
Закрыв глаза, Джессика попыталась убедить себя в том, что это не ее проблема. Но тут Айрис сказала такое, что это стало ее проблемой.
— Я думаю… думаю, с ним что-то случилось. А у меня больше никого нет.
Если бы Айрис позвонила в другую ночь, Джессика, вероятно, отказалась бы, но не сегодня. Не тогда, когда так ясно помнила, каково быть двенадцатилетней девочкой, беззащитной, одинокой и испуганной. Не тогда, когда боль от гибели Дженни так остра.
