— Сделай меня своей, Коуди! Пожалуйста! — молила она.
Капелька еще сохранявшегося самообладания испарилась от невыносимого, жгучего ощущения ее тела, прижавшегося к нему.
— О, Рэгги! — стонал он, все крепче сжимая ее в объятиях. — Мы не должны, не должны…
Но Рэгги заглушила его слова, прижавшись губами к его губам. Она страстно целовала его, единственным известным ей способом показывая: она жаждет, готова, решилась сделать окончательный шаг.
Голос разума и здравого смысла совсем уже слабо стучал у Коуди в висках. Нежные поцелуи в губы, сладкая боль в языке, пальчики, снующие по спине, — все постепенно лишало его способности здраво мыслить.
— Рэгги, Рэгги… давай… подождем…
Но она не слушала, а тянула его за собой на сено. Они катались, борясь с пуговицами на его рубашке, молнией джинсов… Наконец и он стал обнаженным, как она. Нависнув над ней, он смотрел, глубоко тронутый, уже распаленный, на ее нагую красоту, сердце его бешено стучало. С пылающими щеками, возбужденно блестевшими глазами, она потянулась к нему и припала горячим лицом к его груди.
Он понимал, что поступает опрометчиво, — нужно остановиться, пока не поздно… Но бессилен был сделать хоть что-то, кроме как все больше поддаваться желанию — оно возникло давно, много-много месяцев назад, все усиливаясь, и привело их к этому моменту. Поцелуи, сначала довольно невинные, изменились — оба с трудом дышали, загоревшись непреодолимым желанием!
Коуди мечтал об этом, даже молился, но ничто не подготовило его к тому, что происходило сейчас, к красоте Рэгги, — его Рэгги лежит под ним обнаженная, жар ее тела обжигает его, неотвратимо соблазняет… как она прижимается к нему… Прерывисто дыша, он щекотал ей языком рот, раздвигая коленями ее бедра и медленно, нежно склоняясь над ней. При первом прикосновении его напрягшегося мужского достоинства она со стоном выгнулась. Он немного приподнялся, шепнув:
— Тебе может быть немного больно. — Ведь для нее это первое испытание…
— Неважно, Коуди, пусть! — лепетала она. — Я хочу тебя! Всего тебя!
Снова наклонившись, он скользнул рукой между ее ногами, желая подготовить к тому, что должно произойти. Она дернулась под его прикосновением и застонала.
— О, Рэгги!.. — стонал и он, отчаянно пытаясь не выпустить из-под контроля тоненькую ниточку сознания: надо думать о ней, о ней…
Но Рэгги, разрушая его последнюю нерешительность, приподняла бедра, протянула к нему руки и… Издав при первом толчке тяжелый вздох, она вцепилась ногтями в его спину. В ужасе, что причинил ей боль, Коуди покрыл ее лицо горячими поцелуями.
