— Ты — все, что у меня есть, Коуди! — повторила она со вздохом.
Гнев ее прошел, но в голосе стояли не пролитые еще слезы — новые, другие.
— Да-да! И ты все, что мне нужно! Сделай меня своей, Коуди! — горячо прошептала она, повернувшись и протянув к нему руки.
Он встал, растерянный, восторженно глядя на нее, не сводя с нее глаз, — он боролся с собой, со своей тягой к ней, с желанием, призывал на помощь свою совесть, чувство ответственности.
— Рэгги, мы… не можем… не должны! Ты… ты сама не понимаешь, что говоришь. Тебе только семнадцать, подумай! Ты еще…
— Я — женщина! — Она с вызовом подняла подбородок и неверными, дрожащими пальцами расстегнула верхнюю пуговицу блузки. — И я знаю, чего хочу! Хочу и всегда хотела — тебя!
Коуди сделал к ней шаг — он обязан ее остановить! Но у него вырвалось лишь бессвязное бормотание:
— Рэгги… Рэгги… не смей, не надо…
Но она не обращала внимания на его жалкие попытки остановить ее и расстегивала пуговку за пуговкой, пока ее рука не пробежалась по всей длинной блузке. И вот блузка полетела на сено.
Коуди остановился — проглотив язык, остолбенев от зрелища ее обнаженной груди, полной и зрелой: как она поднимается и опускается с каждым глубоким, тяжелым вздохом в голубом луче лунного света, проникающего в дверь…
— Ну, скажи еще, что не хочешь меня! — дразнила его она, протягивая руку к молнии на джинсах. Не дожидаясь ответа, скинула легкие туфли, стянула джинсы, выпрямилась и гордо подняла голову. — Что же ты?! Попробуй, скажи, что не хочешь меня так же сильно, как я хочу тебя!
Коуди с трудом сглотнул, пытаясь облечь в слова ложь, которой она от него требовала, — и не сумел. Он хочет ее, и давно, уже второй год… Но он старше на целых три года, а значит, мудрее. Он властен над своими чувствами и желаниями. Он знает: надо подождать, пока она войдет в возраст, пока он сам сможет предложить ей побольше того, что у него есть сейчас. Почувствовав его колебания, Рэгги предприняла новую дерзость — сократила дистанцию между ними. Шагнула к нему и, глядя прямо в глаза, приложила руку к его груди.
— Я люблю тебя, Коуди! Скажи, что и ты любишь меня!
Он отчаянно пытался сохранить самообладание, остаться равнодушным, но ее пальцы прожгли путь к самому сердцу, смяли его решимость. Он обнял ее и прижал к себе. Разве мог он устоять?
— Я люблю тебя, Рэгги! Ты же знаешь, что люблю. Но мы не должны этого делать!
Она не слушала его, а только вскинула руки и обвила его шею.
